— Снова из головы все выскочило у тебя? — спрашивает се Дробанюк. — Наверное, слишком содержательно провела выходные?
— Ой, да что вы, Константин Павлович! — тонко улавливает намек та. — Сплошная скука была.
— Бедная девочка! Надо было тебя взять с собой на семинар, чтобы ты здесь развлеклась.
— Ой, неужели?! — с наивным восхищением отзывается Кармен. — Я бы такой потрясной купальник захватила!
— Да, — нарочито вздыхает Дробанюк, — придется организовать такой семинар, чтобы ты его продемонстрировала. Вот возвращусь и организуем… Ладно, я позвоню Калачушкину завтра.
Он смотрит на часы — занятия уже начались. Все оставшееся время Дробанюк наблюдает за кинотеатром из окна, и когда оттуда высыпают на очередной перекур, он обходным маневром — через хозяйственные пристройки, цепочкой вытянувшиеся в направлении к кинотеатру, вливается незаметно в толпу.
На семинаре режим щадящий — занятия только до обеда, в основном до часу, иногда до трех. Но это, как предупредили слушателей, лишь в исключительных случаях. „Надеемся, — сказал куратор семинара Виталий Кузьмич, — что в итоге вы разумно совместите полезное с приятным“. Пожелание это было воспринято с энтузиазмом, некоторые даже начали аплодировать.
— Семинар в райских кущах, — ядовито усмехается Поликарпов, когда после обеда они с Дробанюком отдыхают у себя в кабинете. — Птички поют, озоном пахнет…
— Опять не нравится? — неодобрительно качает головой Дробанюк.
— Нет, отчего же? Очень даже нравится… Особенно меня потрясла речь Пал Васильича из объединения.
— А чем она тебе плохая? — с напором атакует Дробанюк, хотя именно эту речь он пропустил из-за телефонного» разговора с Кармен. — Содержательная речь, интересная. Какая глубина мысли!
— Ты одну букву в слове «глубина» неправильно произнес, — говорит Поликарпов.
— Не понял?.. — вопросительно уставляется на нега Дробанюк.
— Какая глупина мысли! Глу-пи-на, а не глубина.
— То есть как? — все еще не доходит до того.
— А что нового, что интересного он сказал? «Надо хорошо работать, товарищи»? Это мы и без него знаем. Стоило ли ради этого выходить на трибуну?
— Ну, ты совсем зарываешься, дорогой Иван Сергеевич! — негодующе произносит Дробанюк. — Это ты, наверное, мимо ушей пропустил его мысли, а теперь выкручиваешься. Притом бочку катишь, потому что атака — лучший способ защиты у кое-кого, например, у демагогов.
— Да что с тобой говорить! — усмехается тот и отворачивается к стенке.
Во вторник Дробанюк в одном из перерывов легка дозванивается до Калачушкина. Они обмениваются дежурными фразами, и Дробанюк уже было собирается пожелать ему не расслабляться, когда тот вдруг сообщает, что в управление приезжал управляющий.
