Ночевка на бегу | страница 23
— Ой, прости, пожалуйста! Совсем из головы вылетело. Не сердись, я исправлюсь. Хочешь, помогу с твоей канцелярщиной в следующий раз?
— Ладно, ничего страшного не случилось, — слегка смутился тот. — Но в другой раз не забудь, хорошо?
— Нет-нет, это как раз очень серьезное дело. Я обещала председателю вас предупредить, а нарушение обещания — это ужасная вещь. Мне страшно неловко из-за того, что вы по моей вине потеряли время. На твоем месте я бы жутко рассердилась. Ведь тот, кто не держит слова — абсолютно, совершенно, ни за что не заслуживает прощения!
На лбу Соске, молча слушавшего разговор, выступили крупные капли пота. Синдзи тоже поежился — напряжение, повисшее в воздухе, было почти осязаемым.
— Не... не стоит беспокоиться, — повторил он, пятясь в коридор. — В самом деле. Я… я лучше вернусь в класс.
Едва Синдзи испарился, лицо Канаме стало мрачнее тучи. Не глядя на Соске, она злобно фыркнула и удалилась в дальний конец комнаты.
Положив какие-то бумаги на стол председателя, плюхнулась на стул в уголке длинного стола и разложила там свои учебники и тетрадки.
Соске побледнел еще больше. Он сглотнул, снял с плеча вещмешок и принялся копаться в его внутренностях.
Канаме не выказала ни тени интереса к его действиям.
Минуту спустя Соске обнаружил искомое, вынул из мешка и храбро шагнул к Канаме.
— Очень тяжело заниматься, когда ты шныряешь за спиной, — злобно прошипела она, не поднимая головы от тетради.
Собрав все свое мужество, Соске решительно протянул ей букет огромных белых цветов. Каждый из них был размером с кулак.
— А?..
Шесть крупных цветков приоткрыли свои нежные, рассеченные на четыре доли лепестки, прильнувшие к овальной коробочке.
Прозрачный намек.
— Я сорвал их прошлой ночью. Возьми, пожалуйста.
— С-спасибо, — запинаясь, поблагодарила Канаме. Она ничего не могла с собой поделать — губы сами собой складывались в счастливую улыбку, и скрыть ее стоило больших усилий.
«Наверное, все же стоит его простить — нет смысла дуться, как ребенок».
— Что же это за цветы? Какие красивые! И совсем не завяли.
— Сами по себе цветы не имеют значения. Будет даже лучше, если лепестки поскорее опадут.
— …Что?!
— Это — мак. Когда лепестки отвалятся, ты сможешь надрезать семенные коробочки и собрать млечный сок. Его используют при производстве опиума. Он же — сырье для героина. Если ты продашь их в городе, то получишь неплохую прибыль.
Канаме, онемев, только пару раз хлопнула глазами.
Ее лицо, секунду назад осветившееся улыбкой, стремительно вернулось к мрачному, угрожающему выражению.
