Всего лишь легкое прикосновение холодных губ, но она чувствовала, что потеряла что-то важное навсегда.
И он ушел.
«Это все из-за меня…
Он был со мной всегда, но я не понимала, что он для меня значит. Не хотела признать.
Но ведь он мог предать меня. Разве я могла на него положиться? Он мог сделать мне больно.
Как моя мама38».
Именно поэтому она не полагалась на него. Именно поэтому она боялась сблизиться с ним дальше невидимой границы. Поэтому закрывала глаза на свои истинные чувства. Не верила в них.
Понимание пришло лишь в тот миг, когда она лишилась всего. Понимание того, что она натворила. Чего стоила ее трусость.
Соске…
В этот раз все будет так же, как и раньше? Все пройдет, жизнь покатится мимо, а она так и не пошевелит пальцем, не сможет признаться даже себе самой?
Так снова и снова спрашивала себя Канаме.
Неужели все будет именно так?
Она сидела, дрожа и всхлипывая, еще долго-долго, и горячие слезы катились по холодным щекам, мешаясь с крупными каплями зимнего дождя.
Наконец, слезы кончились, и она подняла лицо.
Покачиваясь, Канаме встала на ноги и вернулась к молча лежащему на спине оперативнику из Митрила.
— Вы сказали, что предпочитаете умереть, так? А я предпочитаю бороться. Пока я жива. С этого момента. И навсегда.
Она помолчала. Потом заговорила деловым тоном.
— Боюсь, мне придется причинить вам некоторые неудобства.
Глава пятая: Его проблема
23-е октября 11:38 восточно-китайского стандартного времени
Гонконг, Специальный Административный район
территория, контролируемая «Народно Освободительным Комитетом»
район Мид-Левелз39
Прошло уже десять минут, как они дожидались в просторной приемной, а ее хозяин — руководитель департамента Разведывательного управления Митрила, размещенного в Гонконге — все еще не появился.
Помещение было просторным, а одна из его стен представляла собой сплошное панорамное окно, заливающее комнату ярким естественным светом. Оно находилось на тридцатом этаже высотного делового здания, возвышающегося на крутом склоне горы Виктория, обращенном к одноименному заливу.
Отсюда, из окна здания, возвышающегося над соседними строениями, открывался прекрасный вид на раскинувшиеся ниже районы Гонконга. Ступенчатые склоны были густо застроены бесчисленными разнокалиберными зданиями. Блистающие новизной и современные, старенькие и обшарпанные, громадные и крошечные дома приткнулись друг к другу на поразительно маленьком клочке земли. Скученность и теснота поражали и заставляли предполагать, что все обитатели этих хаотически нагроможденных зданий должны поголовно страдать клаустрофобией. А, может быть, наоборот — агорафобией.
