- Хочется надеяться, что я не совсем сошла с ума.
- Эта дискуссия не принесет нам пользы, - заметил Ахмет-бен-Хали, нефтяной шейх.
Док Сэвидж, сидевший на стуле, встал:
- Мне бы хотелось поговорить с Генри Ли наедине.
Легкий шум удивления пробежал по комнате. Это было неприятно. Шум был слаб, но за ним таилась буря. Это были чрезвычайно богатые люди, значит умеющие скрывать свои эмоции.
Генри Ли резко встал и тут же сел. Он ничего не сказал. Лицо его представляло собой, однако, не особенно приятное зрелище.
- Давайте пройдем в отдельную комнату, мистер Ли.
Лорд Дастерман сказал как выстрелил:
- Нет!
- Мое мнение такое же, - добавил Ахмет-бенХали. Док в ответ промолчал. Генри Ли волновался намного сильнее, чем остальные. И если был в этой комнате слабовольный человек, то это был именно Генри Ли.
Молодой Ли владел одним из крупнейших состояний в США, но, в отличие от других, он не сделал его сам, а всего лишь унаследовал его. Его жизнь состояла из ряда скандалов, на которые молодому человеку с такими деньгами, временем и характером легко нарываться.
Генри Ли вынул шелковый платок и вытер лоб. Без сомнения, он был в ужасе.
Бартон Артур, титан американского большого бизнеса, дал объяснение.
- Сиду Моррисону было суждено умереть, - сказал он. - И, Генри, здесь.
- Суждено? Как это понимать? - прервал Док.
Артур колебался; казалось, что ему не по себе, и наконец он проворчал:
- Это еще более неправдоподобно, чем все остальное. Но все дело в том, что появился черный кинжал - он был еле видим и нацарапал предупреждение на столе Сида Моррисона и исчез. - Артур неприятно оскалил зубы. - Звучит так, словно я сумасшедший, правда?
- Я бы именно так и сказала, - сухо произнесла Санда.
- Предупреждение пришло к Генри Ли тем же способом, разве что только кинжал нацарапал его на стене, не так ли, Генри?
- Да-да, - с трудом проговорил Генри Ли.
- Стена эта в доме Генри, - продолжал Артур, - и поэтому мы можем показать предупреждение вам.
Они все прошли в соседнюю комнату с голубыми стенами, светло-вишневым потолком и ковром, желтым как канарейка. Царапины можно было с трудом разобрать:
- Когда придет день Морского зверя, он придет к тебе, он, призванный Ах-Пучем.
Оранг фыркнул:
- Слушайте, ребята, в этом нет никакого смысла. Это даже не поэзия.
- Ах-Пуч, - сказал Док, - был повелителем смерти у древних ацтеков.
Оранг спросил:
- Что означает первая часть - "день Морского зверя"?
