Когда трое на куче канатов сумели освободиться друг от друга и попытались встать, на них из темноты обрушился град ударов. Бронзовые пальцы находили на их телах точки нервных центров, парализуя их и причиняя острую боль.
- Смилуйся, о Аллах! - простонал один. - Это не человек!
Все они лишились своих пистолетов и мечей. Оружие, описав дугу, падало в воду и там исчезало.
Один из бандитов, пытаясь спастить бегством, наугад бросился по ящикам, корзинам и механизмам прочь. Когда ему удалось преодолеть около двадцати ярдов и у него уже мелькнула надежда, что он в безопасности, мощная рука обхватила его грудную клетку с такой силой, что воздух вырвался из его легких со звуком воды, вытекающей из перевернутого ведра. Ребра затрещали.
- О Аллах, я умираю, - выдохнул он.
Но он ошибся. Ребра его не были сломаны, хотя одно или два треснули. Док Сэвидж, с его безукоризненным знанием анатомии человека, хорошо разбирался, какое давление могут выдержать ребра.
Док отнес беглеца к остальным. У одного из них непроизвольно дергались руки по мере того, как к нему возвращалось сознание. Двое других были слишком сильно оглушены, чтобы сопротивляться. Свалив их всех на канаты, Док стал ждать, пока они придут в себя,
Сначала они ринулись было в бой, но Док отправил их назад молниеносными ударами. Они отлетели к канатам, дрожа и корчась на скользких досках. Бандиты смотрели на металлического великана, как на Титана из потустороннего мира. Ведь их было четверо против одного и в боевых искусствах все они были не из последних.
И тем не менее, все их усилия казались жалкими, детскими попытками. Никогда еще они не сталкивались ни с чем подобным.
Док достал миниатюрный фонарик, повернул его линзу, и тонкий луч расширился, образовав яркую воронку света, направленную широкой стороной вниз. Четыре пленника находились теперь в свете фонаря. Слабый свет падал и на самого Дока.
Арабы смотрели на него не отрываясь. Заглянув в его странные золотые глаза, каждый уже не мог отвести свой взгляд.
- Уаллах! Это не человек, - повторил свой вывод вслух один из них.
Выражение лица Дока не менялось. Губы не шевелились. Он ждал, зная, что чем дольше они будут вспоминать недавнюю схватку, тем больший страх испытают.
Вдруг возник какой-то неземной звук. Казалось, его порождает окружающая ночь. Вибрирующий, густой, низкий, как пение незнакомой птицы джунглей или как шум ветра в голых ветвях холодного леса. Мелодичный, но без мотива. Это был не свист, да и вряд ли чьи-либо голосовые связки могли издавать такой звук.
