Изложенное позволяет заключить, что теория Маркса о характере восточного общества и государства выглядит примерно следующим образом. В условиях отсутствия частной собственности исполнение общественно необходимых социально-политических и производственно-технических функций вело к появлению слоя людей, поднявшихся над первобытными общинами. Опираясь на авторитет общественных должностей и на зарождавшийся аппарат власти, этот слой с течением времени становился все более могущественным и независимым от коллектива. Логическое развитие описываемого процесса вело к абсолютизации сакрализованной власти вождя, ставшего во главе иерархии управителей, превратившегося в обожествленного деспота, в символ разросшегося коллектива, в «связующее единство» складывающегося государства, наконец, в «верховного собственника».
Данные современных исследований убедительно свидетельствуют, что ранняя и в силу необходимости фрагментарная теория-схема Маркса оказалась в конечном счете много предпочтительней пришедшей ей на смену в XX в.[5] (речь идет об априорном постулировании структурообразующей функции рабовладения для всех древних и феодализма — для средневековых обществ в рамках пятичленной схемы формаций). Обратимся к анализу этих данных.
Генезис социальных связей. Реципрокность и редистрибуция
Современные социологи определяют общество как коллектив людей обоего пола, связанных общими потребностями и целями и взаимодействующих ради их удовлетворения [85, с. 2]. В конечном счете общество — это упорядочение, организация, система норм [235, с. 346—352]. Оно рождается в тесной связи с природой. Но как феномен не базируется на ней — скорее противостоит ей. Основа общества — культура. Однако культура — тоже социальный факт. Пытаясь выйти из создавшегося противоречия, известный современный антрополог К. Леви-Стросс предположил, что в качестве первоосновы социокультурного начала следует выделить сексуальное поведение. В отличие от других инстинктов, восходящих к биологическому, секс для своего удовлетворения требует двоих, что и создает условия для социализации: первоначальным социальным фактором был запрет инцеста ([193, с. 32]; см. также [83, с. 35—36]).
В этом он не был оригинальным. Многие специалисты, видели истоки социального в обуздании «зоологического индивидуализма» [64, с. 242; 72, с. 56; 237, с. 80]. Но Леви-Стросс пошел дальше других. Отказ от инцеста он связал со следующим важным социальным фактом — с обменом женщинами ([192, с. 113—114]; см. также [209, с. 332]), что создало условия для установления прочных связей по принципу «я — тебе, ты — мне» [189, с. 277; 193, с. 32]. Именно обмен женщинами вызвал к жизни фундаментальный принцип эквивалентного дара, который стал затем центральным пунктом всей дистрибутивной системы общества [83, с. 37] (подробнее см. [192; 185; 186; 217, с. 188—200]).
