. Шасне не пишет об этом деле в своей книге, но, упомянув несколько похожих дел, составляет список наиболее «вредоносных» животных, которые наносят урон урожаям: в него попадают крысы, лесные мыши, полевки, долгоносики, слизни, майские жуки, гусеницы и другие «вредители». Затем он ставит ряд вопросов и пытается на них ответить, опираясь одновременно на мнение властей, на нормы обычного права и на уже существующие судебные прецеденты. На вопрос о том, следует ли привлекать всю эту мелкую живность к суду, он без раздумий отвечает утвердительно. Нужно ли вызывать в суд самих вредителей? Да. Если имеет место неявка в суд, может ли вместо них представительствовать доверенное лицо (адвокат), назначенное судом? Да. Какой суд правомочен рассматривать эти дела? Церковный суд, то есть суд епископа. Имеет ли суд право предписать грызунам и насекомым покинуть территорию, которой они наносят вред? Да (вместе с тем Шасне признает, что большинство из них поедают урожай потому, что это их «естественное» занятие). Каким способом следует с ними расправляться? Посредством заклинаний, проклятия, анафемы и даже отлучения от церкви
[56]!
Именно так некоторые прелаты, кажется, и поступали на протяжении нескольких столетий. Во Франции самое раннее свидетельство (правда, сомнительное) касается ланского диоцеза[57], где в 1120 году епископ Бартелеми «проклинает и отлучает» лесных мышей и гусениц, наводнивших поля, так, точно имеет дело с еретиками[58]. Год спустя он тем же способом расправляется с мухами. Возможно, со временем обнаружатся и более ранние свидетельства подобных случаев[59]. С XIV века количество таких дел несколько возрастает и не снижается до начала Нового времени. Например, в 1516 году епископ Труа Жак Рагье приказывает hurebets (разновидность саранчи), наводнившей виноградники в районе Вильнокса, покинуть его диоцез в течение шести дней, иначе ее отлучат от церкви. Пользуясь случаем, он напоминает своей пастве о том, что следует «воздерживаться от всяких преступлений и честно платить установленную обычаем десятину»[60]. Те же угрозы в диоцезе Баланса в 1543 году звучат в адрес слизней[61], а в диоцезе Гренобля в 1585 году — в адрес гусениц[62]. В последнем деле официал[63], прежде чем огласить решение об отлучении, любезно предлагает гусеницам удалиться на невозделанные поля, которые им специально для этого предоставят. Впечатления на гусениц это не произвело. Тем не менее подобные предложения насекомым будут иногда делать и в XVII, и даже в XVIII веке (последние засвидетельствованные случаи: в Пон-дю-Шато в Оверни в 1718 году
