– Вы предсказуемы, месье, – сказал он. – Я этого ждал.
Гамаш кивнул, но не сказал ни слова. Его молчание выводило Ледюка из себя, хотя он и старался скрыть свои эмоции.
– Вы пришли, чтобы уволить меня.
И тогда Гамаш сделал кое-что совершенно неожиданное. Он улыбнулся. Не во весь рот. Не самодовольно. Но с некоторой веселостью.
– Я понимаю, почему вы ждали этого, – сказал он. – На самом деле я пришел, чтобы просить вас остаться.
Пистолет с грохотом упал на пол.
– Кажется, вы что-то уронили, – произнес Гамаш, вставая. – Вы, конечно, не будете моим заместителем, но вы продолжите работать в качестве штатного преподавателя и читать курс по предупреждению преступности и связям с общественностью. К концу недели я хочу получить от вас план лекций.
Еще долго после того, как в коридоре стихло эхо шагов коммандера Гамаша, Серж Ледюк сидел, не в состоянии двигаться или говорить.
И в тишине он понял, что излучал Гамаш. Не силу. Это была власть.
– Что вы нашли?
– Пошла в жопу, – сказала Рут и повернулась костлявой спиной, пряча то, что держала в руках. Потом она украдкой кинула взгляд через плечо. – А, это ты. Извини.
– А вы думали кто? – спросила Рейн-Мари, которую реакция Рут скорее развеселила, чем обидела.
Вот уже почти два месяца она по просьбе Оливье сидела рядом с Рут и просматривала бумаги, лежащие в ящике для одеял. Нередко приходили помочь и Клара с Мирной, хотя никто из них не обязан был это делать.
Четыре женщины сидели у камина, попивали кофе с молоком и виски, ели шоколадные булочки и изучали газеты, которые Оливье и Габри вытащили из стен двадцать лет назад во время ремонта.
Рейн-Мари и Рут с Розой, уткой Рут, сидели на диване, а Клара и Мирна – в креслах друг против друга.
Клара, работавшая над автопортретом, приходила отдохнуть от него, и Рейн-Мари порой задавалась вопросом, уж не стоит ли понимать слова Клары о том, что она пишет себя, в буквальном смысле. Каждый день художница появлялась с остатками пищи в волосах и мазками краски на лице. Сегодня это были ярко-оранжевые мазки и соус маринара.
Напротив Клары сидела ее лучшая подруга Мирна, владелица магазина старой и новой книги рядом с бистро. С трудом втиснувшись в большое кресло, она наслаждалась каждым прочитанным словом и каждым кусочком шоколадной булочки.
Сто лет назад, когда газеты были засунуты в стены в качестве изоляции от трескучих квебекских морозов, женщины деревни собирались вместе для шитья.
