«Все ведь уже решено, — думал Саша. — Старушка свое пожила. Какой смысл заваливать ее витаминами и едой — только растягивать болезнь?» Однажды он взял и исчез на целых два дня. Старушка, казалось, и не заметила этого. В другой раз ушел на три. Потом на четыре. Вернувшись, он увидел, что баба Валя спит на полу, и понял, что в туалет она уже не ходит, а ползает. Он поставил перед ней банку с водой — она с жадностью выпила целый литр зараз. Саша хотел спустить матрас на пол, но старушка потребовала вернуть ее на кровать — и несколько раз потом, оставляя ее в кровати на три или на четыре дня, он находил ее на полу, закутанную в одеяло, как куклу, с пустой банкой в руках, пока не увидел однажды, что подушка, одеяло и простыня в беспорядке разбросаны по полу, а сама баба Валя лежит на спине с запрокинутой головой и открытым ртом.
После похорон он неделю отмывал квартиру и раздавал старушкино барахло. Сделал легкий ремонт и сдал квартиру в аренду, а через полгода, вступив в наследство, как и собирался, продал ее. Деньги были в кармане, можно было начинать свое дело. Но какое? Ожидая наследства, он перебрал кучу вариантов — встречался с продюсерами, рестораторами, владельцами парикмахерских, ателье, компьютерных клубов, фитнес-центров и даже небольших заводов, и все как один признавались ему, что их предприятия в долгах или на грани закрытия. Все самые объективные, самые многообещающие Сашины расчеты в пух и прах разбивались о рассказы опытных предпринимателей, рисовавших мрачные будни в этой не подходящей для ведения дел стране. В итоге он решил заняться тем, с чем был хотя бы немного знаком: купил ларек в Ждановичах. Вскоре он уже свыкся с мыслью, что бизнес и работа необязательно должны отвечать каким-то там душевным порывам: если занятие приносит доход, это и есть твое главное дело, которое ничем, по сути, не отличается от охоты пещерного человека, необходимой ему для того, чтобы накормить семью. На своей новой охоте Саша с каждым месяцем стал убивать все больше добычи: через полгода у него уже был второй ларек, еще через пару лет — несколько торговых мест в разных районах города, на которых работало почти двадцать человек. Еще недавно он готов был назвать себя совершенным неудачником, а теперь воспринимал свои успехи как должное. У него изменились взгляд, походка, манера говорить — в них не прибавилось заносчивости, ничего вальяжного или грубого: новым было лишь ясное осознание своего права уверенно смотреть в будущее.
