Эйнар взял из правой стопки верхний лист.
Там аккуратным почерком, по всей форме, был написан отказ от компенсации, оформленный на имя ректора. А снизу тем же почерком, крупными буквами наискосок было приписано — «В ж… ему эту компенсацию засуньте, когда поймаете!».
— Ну и что это такое? — уточнил Эйнар у темного.
— Ай, подумаешь, мальчик с ошибками написал слово «горло»! — Алвис плюхнулся в одно из кресел. — В общем-то они все в той или иной степени сводятся к одному.
— А что с показаниями?
— Все вещи были куплены в ближайшей кожевенной лавке Тилбери. Мы с Иваром уже наведались туда. Владелец не при чем, он помнит, как продавал адептам изделия, но не имеет ни малейшего представления ни как они оказались в его лавке, ни кто их ему продал. Промывка мозгов, причем весьма грубая, работал не мастер дела — так, тяп-ляп, лишь бы следы замести. У бедняги теперь провалы на ровном месте.
— Я гляну его потом, — кивнул бронзовый, задумчиво потирая подбородок.
В кабинете на мгновение повисла тишина.
— Кто? — наконец, спросил ректор, и Алвис негромко назвал имена. Четыре имени. Три драконицы и дракон. И правда четыре. Значит, еще была надежда и надо продолжать попытки связаться и предупредить двоих.
Драконы снова немного помолчали.
— Я смог узнать, где погибла Ида, — снова заговорил темный. — Слетаю, побеседую с ней. Может удастся что-то выяснить.
— Добро. Только будь осторожен.
Алвис хмыкнул.
— Сам-то давно ли от проклятия в термах отмокал, советничек?
— Думаешь, он же?
— Уже уверен.
— Прекрасно.
Действительно прекрасно. Наконец-то найти и избавиться от твари.
— Иди уже.
Однако черный не спешил вставать.
— Еще одно. Может, и не ко времени сейчас, но кто знает, сколько меня не будет. Сделай, Тьмы ради, как-нибудь так, чтобы девочке не приходилось ревновать. А то знаешь ли, потрошителей у нас будет два.
Он поднялся и вышел, отправив напоследок Эйнару отпечатавшийся в памяти образ ворвавшегося в кабинет воплощения Тьмы.
Эйнар посмаковал его, разглядывая во всех деталях, и губы против воли тронула ухмылка.
* * *
Ночь прошла беспокойно.
Насыщенный день, вместивший в себя некросрыв, шокирующее открытие, много-много ходьбы и разговоров, тревога за ректора да и проигнорированное мной магическое истощение дали о себе знать — спала я скверно и, соответственно, проснулась в отвратительном настроении.
Записка, обнаружившаяся в изголовье, не смогла его существенно улучшить — Эйнар сообщал, что освободился только под утро, пришел, увидел, как я сладко сплю, и пожалел меня будить.
