— Тереса…
— Пусть остается.
Прозвучавший со стороны голос черного дракона стал неожиданностью, пожалуй, для нас обоих.
Эйнар сжал челюсти — желваки перекатились — и посмотрел в упор сначала на Алвиса, потом на меня.
— Ну и как это понимать?
Я посмотрела на наставника, тот ответил мне однозначным взглядом — я вступился, привлек внимание, внес свой вклад, а объясняться будь любезна сама.
— Я задал вопрос, — рыкнул Эйнар, не оценив затянувшиеся переглядки.
Я взяла себя в руки и, собрав в кучу ворох разрозненных фактов и мыслей, отозвалась:
— С высокой долей вероятности можно предположить, что это темный маг. Светлые маги так не склонны к материальным фетишам, их отклонения, как правило, лежат в сфере духа и тонких материй, как и трофеи, а стихийники мало подвержены психическим девиациям такого рода, у них другие риски. Это всего лишь мое предположение, но оно имеет неплохой шанс оказаться верным.
Эйнар молча смотрел на меня в упор, и мне было жаль, что приходится это говорить, и делать, и вообще жаль, что приходится это пережить.
Но мое сожаление никак не влияло на то, что все необходимое я скажу. И сделаю.
Я не оглашала вслух свой статус и положение, но это ничего не меняло — я та, кто я есть. И если в произошедшем преступлении подозревается темный маг, то я обязательно должна принимать участие в расследовании. Закон Империи и кодекс темных родов в этом вопросе были единодушны и бескомпромиссны. Подошел бы любой беспристрастный темный, не имеющий прямого отношения к событиям и не связанный с жертвами. И именно поэтому темный дракон не годился — уж кого-кого, а его сложно назвать беспристрастным. Оставалась только я.
И мы оба с ним это понимали.
Просто Эйнар на короткий миг забыл, кто я. И не ждал, что я начну отстаивать темный кодекс.
Я вздохнула, и добавила:
— И, ректор, если вы хотите найти преступника и наказать его сами — у вас есть одиннадцать дней.
— Даже так?
Именно столько времени закон Империи отводил местным властям на самостоятельное решение проблемы, и я имела право удерживать информацию о случившемся не больше этого срока. По истечении одиннадцати дней местные власти в любом случае обязаны доложить Императору обо всем. Это закон. И нарушение этого закона, если правда всплывала наружу, каралось очень жестоко.
Я не стала объяснять дракону очевидное.
Он потер лицо усталым движением и спросил:
— Тереса, вы же не думаете, что как только вы сообщите властям Империи о происшествии, Император тут же отстранит нас всех от расследования, введет в Академии и Империи чрезвычайное положение и сам возьмется за розыски преступника? — тон его, ироничный и едкий, однозначно намекал, что я недалекая, ничего не понимающая девица, возомнившая себя самой умной.
