И даже самой себе с большим трудом я призналась, что, обводя взглядом скопление людей, и натыкаясь на сплошь светлые макушки разных оттенков с редким вкраплением рыжих вихров, я, забывшись, испытывала острый укол недоумения.
Но ничего, притерпелись и свыклись. Местные — с моей мрачной физиономией, я — с их численным преимуществом.
Нельзя сказать, чтобы меня здесь обижали. Правда, после третьей ночи из моей комнаты сбежала соседка — но так я разве обиделась? Вовсе нет, вздохнула с облегчением и, сдвинув их вместе, заняла обе кровати.
Отдельной приятной неожиданностью стали термы. Их устроили в подвальных залах замка драконы, большие любители погреться, еще когда обустраивали академию. Термальные источники магией вывели на вершину горы, создали каскад бассейнов разных размеров и температур, от почти кипящих, до еле теплых, от приятно прохладных до почти ледяных, разделили залы, обустроили купальни…
Нет, в академии было не так уж плохо!
Если бы не тоскливые занятия — было бы совсем хорошо.
А так…
Про темную магию мне судить трудно — я пользуюсь ей, как дышу, но моя мать, Каталина Ривад, урожденная Солер, вышла из светлого рода. Она обучала детей кое-каким трюкам, понимающе улыбаясь, когда светлая магия им категорически не давалась — и я искренне считала, что усвоила до изумления мало, но по сравнению с тем, чему меня учили — путались учить! — на занятиях, это была прорва знаний. Бездна просто.
Я была готова, что меня ткнут носом в полную несостоятельность по части Света, а они… Они учили меня общей магии!
Общей!
Взрослых людей!
Как младенцев!
От изумления, разочарования и протеста я на первом же занятии расколотила чашку, в которой следовало подогреть воду. И вторую.
Выдавая мне третью и наливая в нее воду, наставник-дракон с волосами, отливающими прозеленью, выговорил мне, что в Академию семи ветров принимают более-менее обученных студентов, и меня взяли только из-за высокого потенциала Тьмы, но долго только на нем я выезжать не смогу, и, если не хочу быть отчисленной, должна наверстать чудовищное отставание.
С трудом расцепив зубы, сведенные от абсурдности ситуации, я пообещала, что наверстаю. Всенепременно. Вот как начну — и пока не закончу, не встану.
И даже сказала это вежливыми словами.
А на задворках сознания в это время мерзко хохотали дребезжащим старческим голосом.
Пр-р-редки!
Потом приноровилась и подобные казусы стали приключаться реже. В первые ученицы я не выбилась, но преподаватели хвалили меня за усердие и прилежание.
