— Расслабься, Ириска, все будет хорошо, вот увидишь, — шептала мне Джеки, снимая с меня пальто и отдавая его вместе со своей верхней одеждой в раздевалку, очевидно замечая мой мандраж, оттого, что я снова посмела вторгнуться в мир Хана, надеясь лишь на то, что он как всегда был в своем кабинете на втором этаже, занимаясь делами. Ведь вряд ли такой, как Хан, опуститься до того, чтобы спуститься в зал, где веселились, пили и танцевали простые смертные, вроде нас.
Шагая между подруг, я пыталась справиться о своей дрожью, когда мы вошли в общий большой зал, на несколько минут просто выпадая из реальности.
Совершенно пораженные, мы просто застыли на пороге, рассматривая зал, едва не открыв рты от изумления.
Стильно. Дорого. Элегантно. Шикарно. Как раз в стиле Хана.
Убранство клуба было столь великолепно и продумано до мелочей, словно мы попали на страницу самого великолепного дизайнерского шедевра. Сдержанно, но вместе с тем настолько эротично и богато смотрелась каждая деталь этого зала, начиная от изящной мебели, обитой мягкой тканью, вроде бархата, и заканчивая огромной многоярусной люстрой под самым потолком из чистого хрусталя, которую можно было увидеть, если только в Лувре или каком-нибудь театре. Каждая капелька из нескольких сотен ей подобных сверкала и переливалась в гранях приглушенного света, оставляя на черных стенах невероятные блики, словно взрываясь изнутри радугой.
— Вот уж воистину «Империя»! — ахнула Джеки за моей спиной, подталкивая меня идти к стойке бара, вслед за Джанет, которая быстрее всех справилась со своим восторгом, направляясь вперед.
Все внутреннее убранство было оформлено в любимых цветах Хана — черном и золотом. Дорогое и стильное сочетание, когда на стенах от бликов света поступал золотой узор, сверкающий в лучах полумрака, а почти под потолком в золотых клетках танцевали красивые танцовщицы, облаченные в черный шелк и черные маски, скрывающие их лица.
— С ума сойти, — пробормотала Джеки снова, пока я скованно шла вперед, удивляясь тому, что на меня никто особо не обращал внимания, полностью погруженный в общение, танцы и развлечения, незаметно покосившись в ту часть зала, которую я знала лучше всего.
Именно там была витиеватая лестница, уходящая на второй этаж, где, должно быть, сейчас и был Хан в своем кабинете.
Где было в этот момент мое бедное сердце, я не знала точно, но что в груди что-то предательски дрожало и скреблось — это было точно, отчего явно не хватало кислорода, и мой мозг работал с большими перебоями, оставшись без питательной среды. Снова все мысли были об этом черноглазом мужчине, о котором я сегодня узнала так неожиданно много для себя, погрузившись в факты о его непростой жизни с головой, пока не в силах оттолкнуть от себя излишние эмоции.
