— Ноги.
Нет, я не смогла бы развести их в стороны, раскрывая то, что до этой ужасной несправедливой секунды принадлежало только мне одной. И Хан понимал это, когда снова его ладони вернули мои ноги в прежнее положение, коснувшись того, что ему принадлежать не должно было.
Не о таком я мечтала, представляя свой первый раз…
И от этого было так больно и обидно, что даже из плотно закрытых глаз потекли горькие слезы, капающие на этот жутко дорогой письменный стол.
Хан замер, убрав от меня руку и, застыв на долю секунды, вдруг отстранился, снова откидываясь назад на своем кресле, только рано было радоваться, когда его руки снова обхватили меня, потянув вперед, когда я проехала обнаженными ягодицами по поверхности стола, шмякнувшись на его бедра, и сидя теперь лицом к лицу.
Его руки лежали на моих бедрах, чуть сжимая, но больше не пытаясь пробраться внутрь меня, и лицо было настолько близко, что его пряное дыхание коснулось моих губ, когда Хан проговорил:
— Открой глаза.
Ладно….это было немного проще, чем то, что он просил сделать до этого, хотя и было страшно оттого, что может последовать за этой казалось бы простой и такой невинной просьбой. С Ханом никогда ничего не могло быть просто. Но я послушно открыла глаза, часто поморгав, когда мокрые от слез ресницы стали прилипать друг к другу…
Его лицо было так близко, что я могла рассмотреть каждую черную длинную ресничку.
И все-таки он был красивым. Необычным. Завораживающим. И знал об этом, как никто другой, явно зная себе цену и пользуясь этим….я видела каким взглядом провожают его местные девушки. Жадным. Горящим. Сложно было представить сколькие из них были в его кровати…или на столе. Подобно мне….только, думается, что они с радостью бы шли на «возмещение долгов», в отличие от меня…
Хан спокойно сидел, чуть сжимая меня своими крепкими руками, не отстраняясь, и глядя прямо в глаза, словно давая привыкнуть к его близости и этому приятному аромату, который окружал теперь мое тело, впитываясь настойчиво в одежду. Он словно ждал, когда пройдут мои слезы, прежде чем заговорил снова:
— Поцелуй меня.
Я удивленно заморгала, пытаясь отстраниться, но его ладони тут же перебрались на спину, не давая возможности сделать это. Сердце снова истерично заколотилось….почему для меня это было чем-то важным? Когда-то я мечтала, что буду целоваться лишь с тем, кого люблю. Только розовые мечты и миленький домик с голубыми занавесками давно бесследно исчезли после смерти мамы….а затем и отца. Давно пора было повзрослеть и начать думать реалиями сегодняшнего дня. Страшного дня. Ломающего и уничтожающего. Это была та цена, на которую я сама подписалась.
