– Подожди, у меня кое-что есть для тебя. Для нас, – он снял рюкзак, расстегнул его и вытащил большую маркерную доску и новую пачку фломастеров. – Я решил, что так проще писать, не тратя впустую столько бумаги. Плюс, если нам когда-нибудь нужно будет поделиться секретом, я не буду говорить его вслух, а потом мы просто сотрем все улики.
Я улыбнулась.
И он улыбнулся.
Я взяла маркер и начала писать, но не успела вывести хоть что-то, потому что он сказал:
– Сегодня я расстался с Лэйси.
У меня отвисла челюсть, а маркер в моей руке прочертил линию через всю доску. Он нервно рассмеялся и пожал плечами.
– Да, я знаю.
Лэйси и Брукс встречались девять месяцев. Точнее, девять месяцев, две недели и четыре дня – не то чтобы я вела подсчет.
Почему?
– Ну, я думаю, она вроде как бросила меня. Сказала, что не может быть третьей в списке моих жизненных приоритетов.
Третьей?
– Музыка… и… ну… – он усмехнулся, но это больше было похоже на гримасу, – ты.
В груди все сжалось, и я выпрямилась. Он продолжил говорить:
– Она говорит, что каждый день навещая тебя, я провожу с тобой слишком много времени. Это ревность. У нее возникло безумное предположение, что между нами что-то есть.
Между нами? Что-то есть?
Он закатил глаза.
– Конечно, ничего такого нет. Я сказал ей, что мы просто друзья, потому что так и есть.
Правильно. Конечно. Между нами ничего нет. Я прижала ладонь к кулону в виде якоря, который всегда носила на шее, и слегка сжала его. Мы с Бруксом просто друзья, но почему тогда это ощущается, словно удар под дых?
– В любом случае, я решил сам тебе рассказать, прежде чем это сделает кто-то другой. Это хреново, потому что я уже потратил кучу денег на смокинг для завтрашнего выпускного. Как бы то ни было, все это ерунда.
Я знала, что для него это не ерунда, потому что каждый раз, когда Бруксу было больно, он грыз ноготь на большом пальце правой руки.
Мне очень жаль, Брукс. Я сочувствую твоей боли.
– Да, мне тоже. Она мне нравилась, понимаешь? Лэйси была замечательная. Но… – он нахмурился, увидев написанные на доске слова, и стер их ладонью. – Видишь? Один взмах руки – и боль исчезла.
Он встал и начал бродить по комнате, перебирая кончиками пальцев корешки моих книг. И я знала, что боль не ушла, потому что еще одним признаком печали Брукса была его привычка листать мои книги.
Малюсенькая книжная полка, которая была у меня с детства, теперь полностью заставлена романами. А те, что не поместились, выстроились по периметру моей спальни. В отличие от большинства людей, я не группировала книги по жанрам или именам авторов. Мои книги были расставлены в соответствии с цветом их переплетов. Красные стояли рядом с красными, фиолетовые – с фиолетовыми. Поэтому всех входящих в мою комнату встречало пространство, окруженное радугой.
