Длинный застонал. Потом собрался, несколько раз сильно выдохнул, пошел покурил на балкон. По звукам из аудитории услышал, что Нина «отстрелялась» и заигрывала с одногруппниками.
— Кстати, а чего с Витей? Выскочил как ошпаренный. Случилось что-то, не знаете? — поинтересовалась Удилафа.
— Нет. Не знаем. — Наперебой заговорили все.
— Ну ладно, тогда всем удачи! Пойду спать.
Длинный дождался пока шаги девушки застучали по лестнице, и смело зашел в аудиторию.
— Пчелкин! Что за дела? Совсем страх потерял? — обрушилась преподавательница.
— Извините, Виктория Анжеловна. Что-то очень плохо себя чувствую. Можно я послезавтра с параллельной группой сдам?
— Тебе сильно плохо? Что ты и впрямь аж зеленый. Давай отправлю кого-нибудь тебя домой проводить!
— Нет-нет! Я доеду. Спасибо!
— Хорошо, до завтра, — согласилась Виктория Анжеловна, но в глазах ясно читалась тревога.
— До свидания, Виктория Анжеловна!
— До свидания, Виктор.
За дверью на Длинного сразу набросились с расспросами, но он наплел про простуду и тихонько выскользнул к лифтам.
«Димон, дружище, — мелькало в голове, — был же на самом деде нормальный хлопец. То есть бабник, конечно, — но это его беды. Сколько выпито было, сколько на самом деле всякой херни перетворено. Ну что за дебильный мир, в котором твой друг — баба, мечтающая тебя трахнуть? Все, все. Залить гырло и забыться. Еще это гребанный петтинг.»
С этими невеселыми мыслями Длинный набрал телефон Миши.
После долгих гудков там послышалось:
— Я не один.
Настроение у Вити упало окончательно. Он сел на парапете возле университета и закурил.
— Витюша, а чего такой грустный? Случилось чего? — послышался знакомый голос.
Конечно, это была Уда.
Длинный посмотрел на нее долгим взглядом утомленного жизнью и не ждущего от этой черно-белой зебры ничего хорошего человека.
— Привет, Нинель.
— Родной, а что случилось?
— Да не бери на самом деле в голову…
— А я, в принципе, не против, — перебила Нина.
Длинный посмотрел на нее укоризненно.
— Нет, серьезно. Выскочил, как ошпаренный, — не сдавалась девушка.
И вот тут у Пчелкина проснулось то, из-за чего наш народ хорошо жить не будет никогда. Эдакая веселая бесшабашность с налетом обреченности. Примерно когда на тебя едет танк, то ты ему — навстречу, чтобы прикольнее было. Или «Кто сказал, что он каратист? Сейчас я проверю!». Происходит это с нашим братом не из-за отсутствия серого вещества, а, скорее, от его избытка. Нам, в отличие от американского жвачно-потребительского склада ума или европейской правильности, от матушки природы достался ум живой и пытливый вкупе с чрезмерным любопытством. Если тот же англичанин, когда его укусит ядовитая змея, направиться в сторону больницы, надеясь туда все-таки успеть, то брат славянин польет изнутри укушенное место водкой и станет ждать результата. Чтобы в гипотетическом случае выживания ехидно всем рассказывать, что гадюка — это полная фигня.
