Для начала фоном поставили музыку для души. Выбрали «Песняров».
— Да, Кругляш, ты пойми, устал я как сволочь. То есть сессия эта гребаная.
— А что у тебя с сессией?
Длинный пожал плечами:
— Да… На самом деле, Круглый сессия — это же … СЕССИЯ!
Круглый встал, пошел переставить трек, налил.
— Длиннючий, не парься! Завтра, как проснемся — рванем покупаемся, потом мяса пожарим!
— Ладно, на самом деле, короче давай за отдых! И чтоб никакая падла его не пыталась испортить!
— Ты кого имеешь в виду, морда из тряпок?
Длинный неопределенно пожал плечами и махнул рукой в сторону окна. Круглый посмотрел в туже строну, взгляд зацепился за сигареты. Он выпил, заел пельмениной и задумчиво пошел курить.
— Знаешь, бабы постоянно борются за свои права. Их по ресторанам водят, поят, всякие там цветы и тряпки. Они еще рожу кривят. А мы их должны завоевывать.
Длинный поперхнулся колбасой:
— Ты чего, у тебя ж вроде особых проблем нет?
— Да я не о том. Вот прикинь какая тема, идешь ты по улице, тут какая баба кидается, говорит, мол, пойдем выпьем, а давай съездим отдохнем, это, а поехали ко мне.
Круглый выкинул бычок и разлил по рюмкам.
— Или идешь по улицам, а девахи на твою задницу пялятся, глазами так и раздевают, тачки сигналят. Все дела.
— Круглый, у тебя случилось чего?
— Да, черт возьми, Длинный, все хорошо. Но прикинь какая тема!
— Тема хорошая! За любовь стоя!
Выпили. Задумчиво захрустели огурцами. Круглый опять пошел менять музыку, немного не дошел, но вернулся уже без майки и в семейных трусах.
Длинный внимательно посмотрел на друга, сказал осторожно:
— А на самом деле, да. Ну не навсегда, конечно. То есть все-таки с детства готовиться, что тебя возьмут в мужья, сидеть как дебил на выданье. А там на самом деле — 23 года — и все! В пацанах засиделся, — Длинный посмотрел на остатки в бутылке, полез в морозилку.
— Понятно! Но прикинь, как прикольно. Всякие там, ну, я не знаю… Серенады!.. Или там цветы. Лучше упаковку пивка, конечно, — Круглый наполнил рюмки, поднял свою, — За мечту!
Длинный критически посмотрел на остатки алкоголя, вздохнул:
— Но при нашем образе жизни в обществе, где цениться, ну, или, то есть на самом деле должно цениться, мужское целомудрие. Мы были бы шалавами какими на самом деле.
— Да ладно, шалавами! А хоть там и шалавами! По нашим-то критериям мы очень даже не шалавы, а Казановы там какие.
— А как же положение в обществе, мнение родителей?
Круглый засмеялся, снова пошел в комнату, вернулся уже в майке:
