- Это противоречит правилам.
- Что ж, правила следует уважать. - Исида встала, прошла за прилавок и достала небольшую прозрачную чашу. - Тогда, может быть, вы это купите? Я ведь, беседуя с вами, потеряла возможных покупателей. Всего двадцать долларов.
- По-божески. - Ева стала шарить по карманам в поисках кредиток. - А что это?
- Мы называем это чашей тревог. В нее вы можете сложить свои беды, боль, горе. Отставьте их в сторону и спите без кошмаров.
- Договорились. - Ева протянула Исиде кредитку, и та аккуратно упаковала чашу.
***
Домой Ева вернулась рано, что случалось крайне редко. Она решила спокойно поработать у себя в кабинете, собрать информацию об Исиде и связаться с доктором Мирой, договориться с ней о встрече: Будет весьма любопытно узнать ее мнение о Седине Кросс и Исиде...
Но, подойдя к входной двери, Ева поняла, что намеченных планов осуществить не удастся. Из гостиной раздавались похожие на взрывы раскаты музыки. Не выдержав этого грохота, Ева зажала уши руками и закричала во весь голос. Она прекрасно знала, что это Мэвис. Никого другого Соммерсет бы не впустил, да, кроме того, никто другой из ее знакомых не стал бы наслаждаться такими убойными звуками.
Когда Ева подошла к дверям гостиной, громкость оставалась прежней: ее жалкие крики не достигали ушей того, кто находился внутри. Открыв дверь, Ева замерла на пороге. Мэвис Фристоун, одетая в серебристое обтягивающее платье, подобранное под цвет ее кудряшек, свернулась калачиком на кушетке и предавалась наименее подходящему из всех возможных занятий. Она спала сном младенца.
- Боже мой! - Еве пришлось, рискнув здоровьем, отвести руку от уха и выключить звук. Тут же наступила благословенная тишина.
- Ну и как тебе? - спросила Мэвис, открывая глаза.
- Что? - У Евы в ушах все еще стоял звон. - Что?
- Эту группу я раскопала сегодня утром. "Мейхем". По-моему, довольно мило.
- Что?
Мэвис, хихикнув, вскочила с кушетки и направилась к бару.
- Пожалуй, тебе надо выпить, Даллас. А я, кажется, прикорнула. Последние дни что-то не высыпалась. Я хотела поговорить с тобой.
- Губы у тебя Шевелятся, - сообщила Ева. - Ты что-то сказала?
- Не прикидывайся, все было совсем не так уж громко. Выпей-ка. Соммерсет сказал, что я могу здесь немного побыть. Он не знал, когда ты заявишься.
По причинам, Еве абсолютно непонятным, ханжа-дворецкий питал к Мэвис стариковскую слабость.
- Наверное, сейчас он сидит у себя в келье и сочиняет оду твоим несравненным ножкам.
