Женщина, действительно, была хороша: темные, забранные в пучок волосы, гибкое загорелое тело, красивые ноги, а, главное, улыбчивое, выразительное лицо с большими живыми глазами. Теперь она оказалась совсем рядом. Переносила тонкий шланг, зажав его конец пальцем. Вода под большим напором брызгала из него, как из лейки. Разворачиваясь, соседка обдала тонкой струей нас и снова звонко рассмеялась. И тут же, немного рисуясь, сказала:
— Ой, простите, пожалуйста.
Гена слегка смутился, но поспешил ее успокоить:
— За что? Это вам спасибо… Может быть с нами на шашлычки? — Он показал рукой на стол.
— Да нет, — засмеялась соседка. — Как-нибудь в следующий раз… — Она потянула шланг к дому, намереваясь полить аккуратно подстриженную поляну.
— Вот же черт, — сказал Валера, не сводя взгляда с соседки, и стукнул себя ладонью по лбу. — У Ольги сегодня день рождения, а я ее забыл поздравить. В понедельник будет неудобно.
— У какой Ольги? — спросил я, увидев, что Валеру искренне расстроила его забывчивость.
— У моей старшей медсестры.
— В понедельник подаришь ей цветы и она все простит, — сказал Гена. — Цветы искупают перед женщинами все грехи.
— Да нет, — качнул головой Валера. — Придется заехать.
Он снова бросил взгляд за ограду, за которой женщина, поливая газон, время от времени с любопытством поглядывала на нас.
Гена объяснил, что видит ее впервые. Дачу недавно продали и с новыми хозяевами он еще не познакомился. Слышал только, что дачу купил какой-то высокий чин из МВД. Выходит, это его жена.
Вскоре женщина скрылась в доме, Андрей со своей прелестной подружкой пошли погулять по лесу. Мы остались одни своей мужской компанией. Но наше настроение стало совсем другим.
Не знаю, кто первым сказал, что красивее женщины Богу не удалось сотворить ничего, но это правда. Любой мужчина, увидев перед собой красивую женщину, обязательно обернется, когда она пройдет мимо. На женскую красоту нельзя не обратить внимания. Ничего совершеннее в природе нет.
С уходом женщин мы ощутили в душе странную пустоту. Застолье превращалось в грубую, примитивную выпивку. Они унесли атмосферу, которая придавала ей смысл. Уж лучше бы соседка продолжала ходить по своей ограде.
Гена протянул руку, сорвал с ветки зеленое яблоко, откусил и сморщился, скривив лицо.
— Ты еще долго пробудешь в Москве? — обратился он ко мне, и посмотрел на яблоко, которое не знал куда деть.
— Все зависит от редактора, — ответил я. — А что?
— Что за книжку ты написал? — спросил Валера, повернувшись ко мне. — О чем она?
