— Ты топи пока баню, а мы с дедом за харюзами сбегаем. Серега просил рыбы привезти.
— Какая тебе рыбалка, — возмутилась Настя. — Ты бы хоть дома побыл, больше недели не видела.
— Топи баню, мы к вечеру вернемся.
Митька с дедом исчезли со двора, Настя затопила баню. Часа через полтора она зашла ко мне в комнату и сказала:
— Там все готово, иди грейся.
В бане было жарко и сухо, нагревшиеся бревна сруба слегка потрескивали. Сквозь крошечное полутемное оконце в парную едва проникал дневной свет. В полусумраке я нащупал полок, взобрался на него и вдохнул полной грудью горячий сухой воздух. В предбаннике хлопнула дверь, загремело ведро. Через несколько минут дверь парной отворилась и в нее вошла Настя.
В руках у нее был тазик с распаренным березовым веником.
Я уже привык к полусумраку и сразу увидел, что она голая.
— Ложись-ка на полок, сейчас я тебя попарю, — сказала Настя, поставив таз на приступку.
Я ошалел от ее вида и, чуть подвинувшись в сторону, сказал:
— Я еще не готов париться. Сначала надо прогреться, а уж потом хлестаться веником. Садись, — я хлопнул ладонью около себя.
Она молча села, нагнулась к тазу, зачерпнула кружкой воду, плеснула ее на камни. Вода зашипела, тут же испарившись, по парной распространился горьковатый запах березовых листьев. Настя выпрямилась и, повернувшись к окошку, нечаянно чиркнула меня по плечу упругим соском. Я положил руку ей на плечо и развернул к себе, тут же почувствовав, как ее грудь уперлась в мою. Я прижал Настю и поцеловал в шею.
— Ну вот еще, — резко сказала она и попыталась отодвинуться.
Но я уже не мог остановиться. Я целовал ее в щеки, глаза, губы и чувствовал, что она становится все податливее… Когда мы поднялись с полка, Настя отодвинулась от меня и сказала без злобы:
— И почему вы все мужики такие кобели? Ведь знала, что так может случиться и все равно пошла.
— Не кобели, а пчелы, — сказал я. — Не было бы так сладко, не липли бы…
— Ложись, буду парить, бедовый ты мой. — Настя взяла в руки горячий мокрый веник и начала с придыханием хлестать меня по спине и плечам. Я понял, что голой в парную она зашла не случайно…
Я смотрел, как на потолке больничной палаты раскачиваются тени деревьев, явственно представляя шелест листвы на ветру, и вспоминал Настю. После бани она напоила меня чаем с малиной и медом, уложила в постель и укрыла стеганым одеялом.
— Тебе обязательно надо пропотеть, — говорила Настя, натягивая одеяло до самого подбородка и подтыкая его под спину, чтобы не выходило тепло.
