Учитывая жестокое обращение, безжалостные манипуляции и тщательную психологическую обработку, мальчик должен был стать пустой оболочкой, усердным рабом, в котором осталось лишь покорное послушание. Но он поднялся над всем этим, как феникс, восставший из пепла. Даже Тьма не смогла разрушить его.
Вот, каким сильным он был.
Он был единственной ценностью, созданной Вейдером за свою жизнь.
И Вейдер… был горд.
Его сын развернулся, взглянув наверх, сразу же, как Вейдер остановился перед ним. Он возвышался над Люком, как и над большинством людей — впрочем, Люк нисколько не был напуган. Их поединок на сейберах двумя годами ранее в Императорском Дворце расставил все по своим местам и показал, какую мощь Люк уже приобрел всего четыре месяца спустя после своего преобразования, став Ситхом.
Ему было не нужно больше ничего доказывать, особенно своему отцу.
— Лорд Вейдер, — он кратко кивнул в приветствии.
Он никогда не называл Вейдера отцом публично — еще одна манипуляция Палпатина — все ссылки на личность Люка были удалены из общественных архивов и регистрационных данных, и заменены намеками, слухами и ложными догадками.
Мальчик не особо стремился это исправить: прошло много времени с тех пор, как он оставил свою прошлую жизнь, хотя Вейдеру казалось, что и к нынешней своей жизни он столь же безразличен. Он был вовлечен во все события, но, во многом, как и его отец, оставался безучастным к делам, махинациям и интригам Дворца, по возможности избегая их и предпочитая им свою приверженность флоту.
Вечно параноидальный Палпатин ухитрялся удерживать своего нового Ситха при себе, оставляя его привязанным ко Дворцу на Корусканте в течение многих месяцев после его обращения, прежде чем позволить тому, в конце концов, командовать Центральным Флотом. Даже сейчас, спустя три года после появления Люка на Корусканте, Палпатин ни разу не выпустил его за пределы Центральных и Колониальных систем, где он командовал от имени Императора.
Но и здесь Люка интересовало не получение и распространение власти, а сложности управления, необходимые для поддержания и подчинения всего этого разнообразия планет и культур в густонаселенных Центральных мирах. Он сознательно терялся в мелочах, вместо того, чтобы отступить назад и увидеть более полную картину — как в своем положении во флоте, так и в жизни.
— Нам нужно поговорить, — просто сказал Вейдер, без лишних вступлений: учитывая его положение, он никогда не оказывался в ситуации, когда они были бы необходимы.
