— А я не собираюсь прекращать. Так что делай, что должен.
Вейдер сделал шаг вперед, но широкий стол не позволил ему подойти слишком близко к его непонятливому сыну. Он язвительно произнес:
— Ты не сможешь побить его, играя в его игре. Ты играешь против его сильной стороны.
— Спасибо за наставление, — холодно ответил Люк, не поднимая глаз и уставившись в свой датапад, лежащий на столе.
Он не хотел и не нуждался в том, чтобы отец принимал участие в его жизни — и уж точно не собирался слушать поучения от человека, находившегося в тени Императора последнюю четверть века.
Вейдер пристально смотрел на мальчика с объяснимо переполнявшими его негодованием и возмущением.
Он не имел никакого понятия, как с ним разговаривать, кроме того, как он общался со всеми остальными — с теми, кто служил у него, или с теми, с кем он воевал — раздавая приказы и получая беспрекословное подчинение, запугивая и подавляя, в зависимости от того, что он считал целесообразнее.
— Я сделал тебя тем, кто ты есть, — заявил он подрезанным от гнева голосом.
Это заставило мальчика поднять на него взгляд, полный жгучего обвинения.
— Ты ждешь благодарности?
— Я жду уважения, — Вейдер стукнул кулаком по столу так, что на нем все подпрыгнуло.
Сын лишь натянуто улыбнулся, словно удивляясь тому, что вызвал такое безудержное расстройство, и все же всаживая заключительный шип:
— Уважение нужно заслужить.
На долю секунды Люку показалось, что отец бросится на него, и он напрягся в ожидании нападения, жалея, что сидит, и в этом положении более уязвим. Но он не ожидал, что его слова произведут такой эффект. Почувствовав резкую боль в душе, он вынужденно опустил глаза, не покорно, и уж точно не виновато, но с сожалением, в какой-то мере.
Он тихо вздохнул, потирая глаза и совершенно не понимая, как он может вообще чувствовать какое-то сострадание к человеку, который принес ему столько горя и боли. Он жалел, что позволил себе подобную слабость, хотя иначе он просто не мог. Такие требования со стороны отца были самым близким проявлением его заботы о сыне… или Люку стоило открыть глаза и понять, что на самом деле это лишь защита своих вложений, не больше?
— Если хочешь помочь мне, скажи, кто следит за лейтенантом Риисом, — наконец, спокойно произнес Люк, говоря об агенте глубокого прикрытия, назначенным Палпатином следить даже за его наиболее доверенными людьми, такими как Риис и Мара, которые были прикреплены к Люку в качестве помощников, но фактически являлись шпионами. Люк знал, кто наблюдает за Марой, но ему гораздо важнее была личность того, кто наблюдает за Риисом, — и пока все его неоднократные поиски ни к чему не привели.
