Позади избушки на двух чурбаках лежала перевернутая вверх дном небольшая лодка, тоже, по всей видимости, принадлежавшая жившему здесь когда-то деду-отшельнику. Кто такой был этот отшельник, Евдоким так и не узнал, но лодка оказалась крепкой. Нашел он в избушке и кое-какие рыболовные снасти, главным образом самодельные крючки. Перебрав их и сделав поводки, Евдоким решил поставить на реке переметы.
Пешком обследовав берег Чалыша, он подумал, что лучше всего их поставить за поворотом реки перед песчаной косой. В этом месте течение, натыкаясь на крутой правый берег, поворачивает к косе, и Евдокиму показалось, что здесь и должен быть главный ход рыбы. Установив снасти, он еще раз окинул взглядом косу, и остался доволен. А придя домой, заявил жене:
— Завтра, мать, будет у нас уха.
Утром над Чалышом стоял белый и густой, словно деревенское молоко, туман, пропитавший сыростью не только воздух, но и, казалось, все живое. Евдоким, поеживаясь, вышел из дома. Идти пришлось по высокой, седой от росы траве. Роса сыпалась, как горох, на брюки, на сапоги и от этого становилось еще холоднее.
На берегу Евдоким, не торопясь, скрутил цигарку и сел в лодку. Затем взял весло в руки и, оттолкнувшись им от берега, выплыл на середину реки. Вода сама понесла его за поворот к стрежи, где у песчаной косы стояли переметы. Едва Канунников взял поводок первого в руки, как почувствовал резкие сильные рывки. Его обдало жаром. Он понял, что на крючке сидит крупная рыба. Надо было спокойно и неторопливо выбирать поводок из воды, но, почувствовав реальную близость редкой добычи, Евдоким ощутил дрожь во всем теле и при следующем рывке бечевка выскользнула у него из рук. Он сидел в лодке ничего не соображая и бессмысленно смотрел, как она, натянувшись, словно струна, резко уходит в глубину. Но, осознав, что рыба может сорваться, он тут же подхватил поводок и начал осторожно тянуть его на себя.
Рыба стала метаться. Она бросилась сначала в глубину, затем пошла против течения и, наконец, устав, начала подниматься к поверхности. Крепко держа поводок в руках, Евдоким испытывал и страх, и восторг одновременно. Он весь горел от азарта.
Поняв, что с крючка так просто не уйти, рыба решилась на последний отчаянный бросок. Евдоким вдруг с ужасом увидел, как водная гладь сначала вспучилась, потом из нее показалась широкая серо-коричневая голова и огромная рыбина на какие-то мгновенья вертикально встала над водой. Не удержавшись на хвосте, она с плеском свалилась на бок и, мелькнув белым брюхом, ушла в глубину. Это был осетр.
