Я уже сидел, не прячась. Утки летели на чучела, но, увидев меня, поднимались вверх. Антон стрелял очень часто, и я почему-то вздрагивал от каждого его выстрела.
В это утро я выстрелил только один раз. Большой табун шилохвостей летел прямо на мой скрадок. Я поднял ружье и скорее машинально, чем сознательно, нажал на спуск. Табун летел так низко, что утки, казалось, стлались над водой. Услышав выстрел, они резко отвернули в сторону и взмыли вверх. Но одна, словно споткнувшись, упала на воду и, лежа на спине, кружилась на одном месте, беспорядочно хлопая крыльями. Через минуту она затихла. Я клял себя за случайный выстрел, но раскаяние было слишком поздним.
Вскоре поднялся ветер. Вода между льдиной и берегом покрылась рябью. Затем пошел редкий снег. Потом он стал гуще, небо почернело, и я понял, что надо уходить. Но сначала мне пришлось накачать резиновую лодку, чтобы собрать чучела. Вода прибыла, и добраться до них в резиновых сапогах я уже не мог.
Я еще раз окинул взглядом место, где провел почти сутки. Еще вчера здесь плавали десятки лебедей, а сегодня залив забило льдом, принесенным с озер.
Я затолкал лодку в чехол, закинул на плечо рюкзак с чучелами и пошел к палатке. Тяжелый, мокрый снег, гонимый холодным ветром, летел так густо, что залеплял лицо и слепил глаза. Из-за него я не заметил своего напарника, который бежал навстречу, крича и размахивая руками. Я увидел Антона, когда он оказался рядом. Понять его жесты было трудно, но я догадался, что случилась беда. Антон был без шапки, всклокоченные, засыпанные снегом волосы придавали ему дикий вид.
— Лодку раздавило! — закричал он, хватая меня за рукав.
— Какую лодку? — спросил я, почувствовав, как похолодело под ложечкой.
Антон ошалело посмотрел на меня, но не ответил, а потащил к тому месту, где стояла наша лодка. Потом отпустил мою руку и побежал. Я тоже побежал, хотя мешали рюкзак и резиновая лодка. Теперь уже снег не имел никакого значения, я просто не замечал его. Холодок под ложечкой перешел в страх, охвативший душу. У палатки я сбросил груз и кинулся к берегу.
Моторки, на которой мы приехали сюда, не существовало. Вместо нее на берегу лежало несколько досок и мотор «Ветерок» с искореженным облупившимся бачком, из которого тонкой струйкой вытекал зеленоватый бензин. Огромная льдина, наехав на лодку, перемолола ее. Льдина раскололась пополам. Одна ее часть лежала в воде, зацепившись краем за берег, другая вылезла на землю, придавив доски от нашей лодки. Вода принесла льдину с какого-то озера.
