Слуга попросил разрешения сделать доклад.
– Входи.
– О, Великий Понтифик и священоликая Максима, к вам на прием просится какой-то молодой римлянин. Он утверждает, что у него есть важный государственный разговор.
– Пусть войдет.
Робко озираясь по сторонам, немного сутулясь, в зал вошел молодой мужчина. Максима сразу отметила про себя необычайную красоту этого юного римлянина. Он был высок и строен, почти худощав. Плавные, женственные движения, выдавали в нем патикуса. Кудрявые светлые локоны обрамляли прекрасный лик, похожий на лик самого Нарцисса. Нежный овал щек, свежий цвет лица, ярко синие глаза – все это, невольно приковывало взгляд.
«Да, это – патикус, – уже не сомневалась Максима. – Видимо, у него богатый любовник – юноша изнежен и дорого одет».
А Великий Понтифик, оглядев юношу с неприязнью, спросил:
– Кто ты? И зачем пришел?
– О, великий и могучий жрец, а также священоликая Максима, меня зовут Константинусом. Я из рода Ларциев. Я хочу сообщить вам о том, что одна из жриц священного культа Весты нарушила свою клятву.
– Что ты несешь, мальчишка? Чем докажешь свои слова? Causa justa?![41] – нервный тик свел обожженную щеку Понтифика, сделав его лицо страшным.
– Зачем доказывать то, в чем можно убедиться за одно мгновение? Corpus delicti[42] вы увидите сами, достаточно заставить весталку раздвинуть ноги.
– Как смеешь ты говорить подобное?
– Раз говорю, значит, знаю наверняка. Justitia regnōrum fundamentum[43].
– О ком ведешь ты речь?
– Я веду речь о весталке Люцинии. Она любодействовала в священном доме весталок. Я следил за ней и видел ее там вместе с любодеем.
– Как?! В самом храме? – Понтифик вскочил с деревянного кресла, покрытого шкурой медведя. – И кто этот преступник?!
– Имени преступника я не знаю. Похоже, он плебей и чужестранец, – чуть покраснев, отвечал юноша. – Они встречались не только в Храме, но и в шалаше у Тибра. Все лето.
Понтифик не верил своим ушам. Речь шла об одной из любимых им весталок. Он хорошо знал ее отца. Люциния была красива, словно Венера, умна и очень старательна. К тому же она была самой знатной и богатой среди других своих подруг.
– Dum casta.[44] – обронила Максима. – Я должна сама в этом убедиться.
Максима довольно быстро разыскала Люцинию.
– Как поживаешь, верная весталка? – начала она издалека.
– Все хорошо, матушка, – потупив очи, отвечала ей Люциния.
– Люциния, как проходят твои ночные бдения возле святого огня? Тебя никто не тревожит по ночам? Не прибегали ли шакалы или бездомные псы?
