– Если есть еще какие-то интересные наряды, то я примерю, – напрямую сказала ей, верно истолковав, что леди Британи швея старой закалки и, похоже, воспринимает в штыки все новые идеи.
Габриель, словно воспрянув духом, упорхнула в подсобку, чтобы через минуту вернуться с несколькими вешалками с черно-белыми мужскими костюмами. Поначалу я решила, что это какая-то шутка, но когда под молящим взглядом девушки я все же примерила на себя рубашку и брюки, то не поверила своим глазам и отражению в зеркале.
Белоснежная рубашка с напуском подчеркивала грудь, а черные брюки, которые только на первый взгляд казались мужскими, элегатно облегали талию и бедра. Игра на контрасте таких противоположных цветов придавала моей фигуре сходство с изящной пантерой лежащей на свежевыпавшем снегу.
Мне и раньше доводилось носить штаны, когда в Арсамазе крутилась в гаражах и мастерских вместе с Аластором и Торани, но то были действительно мужские одежды, часто запачканные и пропахшие мазутом. А этот костюм был иным – облегающий, изящный, сексуальный.
– Так смело, – пораженно выдохнула я, все еще зачарованно рассматривая себя. – Брюки и рубашка…
– И шляпка, – добавила Габриель, стаскивая с ближайшей вешалки полностью мужской аксессуар с широкими полями. – Она идеально дополнит образ.
– Беру, – только и смогла произнести я.
Из зеркала на меня смотрела самая настоящая хищница, которую только самоубийца позволит себе назвать глупой курицей.
От моих слов Габриель расцвела и победно взглянула на хозяйку салона, а уже через несколько минут они в четыре руки порхали вокруг меня, подгоняя наряд под мой размер и подкалывая его в нужных местах.
Когда я переоделась обратно в свое платье, мне пообещали, что через час в срочном порядке костюм подошьют и его можно будет забрать.
Кое-как прождав положенное время в ближайшем кафетерии и оплатив заказ, я с нетерпением ринулась домой. Мне безумно хотелось примерить наряд еще раз и увидеть реакцию Артура, который наверняка придет пораньше.
В глубине души я ведь прекрасно понимала, что сегодняшний наряд искала явно не для канцлера Сакса, и не его восторженный взгляд хочу увидеть вечером.
Молнией я влетела в свою комнату и, воодушевленная идеей, почти целый час провела, наводя марафет. Особенно долго я возилась с алой помадой, потому что мне постоянно казалось, что я крашусь ей как-то не так: то контур сбивался, то тон виделся слишком приторно-ярким. В итоге, я стерла ее с губ, оставив на лице только яркий акцент на глазах.
