Он и сам давно не придавался оргиям. В последнее время заседания суда проводились чуть ли не каждый день, и многие выдавались нервные, как вот сегодняшнее. Да, ему нужно расслабиться! И ничего кроме секса не помогает в этом деле лучше всего. Безудержный, развратный, со вседозволенностью и толикой жестокости. Такой, как он любит.
Роан хлопнул в ладоши, и тут же дверь в гостиную распахнулась, впуская черта.
– Приведи… шестерых нам хватит? – посмотрел на Арна.
– Вполне, – довольно кивнул тот.
– Шестерых танцовщиц, – вновь повернулся к черту. – Выбери тех, что я еще не видел. И пусть наряды на них будут самые откровенные.
Черт кивнул и так же тихо испарился. А Роан повернулся к Арну.
– По кубку дракона для настроения?
– Я не против добавить огня в кровь, – тут же согласился друг. – И не забудь свое фирменное заклинание для крепости.
***
Лана зашла в тепло кафе и поискала глазами Галю. Подружка изучала меню с видом профессора и ее не замечала. Чувствуя, как постепенно оттаивает, Лана медленно приблизилась к столику.
– О, привет! – вскинула на нее глаза Галя. – Замерзла? Закажем глинтвейн?
– Да можно, – пожала плечами Лана и опустилась на стул.
На самом деле, в тепле она быстро согрелась и в полушубке стало даже жарко, Сняв его, она повесила тот на спинку стула.
– Как там? – в глазах Гали засветилось сочувствие.
– Все так же, – ровно проговорила Лана.
Говорят, что время лечит. Она теперь точно знала, что не лечит, ну или не так быстро. Однако, даже к открытой ране привыкаешь, как и к боли. Вот и она за два месяца привыкла, что родители разбились, что маму похоронили через три дня после аварии. А папа до сих пор лежит в коме. И врачи перестали делать какие-то прогнозы. А по их лицам Лана читала, что если бы те и были, то точно неблагоприятные.
– Лан, может переедешь все-таки ко мне? А квартиру сдашь, – в который раз предложила подруга.
– Нет, Галь, не буду я ее сдавать, – в очередной раз отказалась Лана. – И переезжать к тебе не буду, извини. Я написала сегодня заявление на академ. Пойду работать.
Кое-какие сбережения у нее были, благо, не все родители положили в банк под проценты. Но эти крохи таяли стремительно, и нужно было что-то решать. И сиротой она себя не считала, разве что на половину. Папа жив! И когда он поправится, должен вернуться к себе домой, а ни куда-нибудь еще. Завтра она начнет поиски работы. Уж официанткой куда-нибудь устроится точно.
– И ничего не сказала, тихушница, – обиделась Галя.
