А ведь он бы мог сидеть сейчас в моем кресле, если бы не наломал дров и не начал строить из себя идиота, которому плевать на деньги Эриксона. Отказавшись участвовать в афере против Фрэнка, он заявил, что сможет подняться сам, без "этих грязных методов". Возможно, у него получилось бы, но я успела быстрее. Эриксон был редкой сволочью, но слишком дорожил репутацией, чем и воспользовалась, чтобы получить контрольный пакет акций. И теперь Томас довольствовался лишь двадцатью процентами активов. Двадцать против шестидесяти! Еще двадцать все еще принадлежали Мэтту Бину, но и на этого старого козла однажды найдется рычаг давления.
Том нервно постучал пальцами по столу и многозначительно взглянул на часы. Я хмыкнула. Это при мне он стал таким, превратился в хищника… Голодного, жадного, необузданного, все больше превращаясь в того, с кем хотелось делить не только постель. И я не собиралась отдавать его! Стоило вспомнить о маленькой дряни, вставшей между нами, как злость снова накатила волной.
– Значит, думаешь, ей нужно еще время?
Я чуть склонила голову, коснулась его ноги носком туфли, слегка приподнимая брючину. Казалось, игра поглотила меня полностью, но… я услышала, как он задержал дыхание, а после проговорил, стараясь не выдать себя ни словом:
– Я думаю, ее стоит оставить в покое.
Мне захотелось рассмеяться. Том, Том, Том… Кажется, он всерьез заинтересовался этой никчемной дурой. А ведь мы так не договаривались!
Оттолкнувшись от стола, я направилась к своему креслу, грациозно покачивая бедрами. Да, милый, помню, как ты возбуждаешься от этого. Тело не обманешь, дорогой, и мы с тобой знаем об этом лучше других.
– Том, – присев на свое место во главе стола, откинулась на спинку, закинула ногу на ногу и, передернув плечами, посетовала: – у меня такое ощущение, что эта девочка… Элисон? – Он не ответил, не поправил меня, но вид стал раздраженным. – Впрочем, плевать, ты понял, о ком я говорю.
О да, он понял. И мне совсем не нравилось то, как Матисон реагировал на косвенное оскорбление этой девицы.
– Так вот, мне кажется, что она стала помехой. А я не люблю помехи, дорогой.
Том нахмурился, сел удобней. Он никогда не был глупцом, и сейчас наверняка должен был проанализировать сказанное. Он смотрел на меня внимательно, изучающе, словно взвешивал, какой вред я смогу причинить.
– Чего ты хочешь, Айси? – спросил прямо, не сводя проницательного взгляда.
Хочу? Тебя, дорогой. Но это ты и так знаешь. Скажу, чего я не хочу…
