Как же Марк заблуждался. Тони слишком хорошо понимал, что она сделала для него. И ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть её. Но захочет ли она теперь посмотреть в его сторону? Эта мысль почему-то ужаснула его.
И, словно бы добивая его, Марк мрачно заговорил:
- Ты знаешь, что в тот день, когда я привёз её сюда, она осталась по собственному желанию, едва увидела тебя? Она была безумно напугана, но всё же смогла придумать способ спасти тебя. Она послала меня к аптекарю и велела привезти травы, которыми лечила тебя. И знаешь, что ещё? - Он с упрёком посмотрел на Тони. - Она послала домой записку, солгав всей своей семье, лишь бы остаться и помочь тебе. - Марк резко встал и навис над другом. - Ты расстроил её так, что она ругалась с общипанной курицей! В тот день, посылая меня к аптекарю, она попросила меня купить курицу, чтобы сварить тебе бульон. Она подумала даже об этом! Но она была так измучена, что я отправил её спать. И сам приготовил бульон. Вот только теперь сомневаюсь, стоит ли давать его тебе.
Тони готов был ударить друга. Впервые в жизни. Потому что Марк прекрасно знал, что он никогда не возьмёт то, что ему не принадлежит. Сердце вдруг сжалось от такой боли, что потемнело в глазах. Пытаясь дышать ровнее, Тони всё же сумел выдавить из себя:
- Ты ведь знаешь, что мне ничего не нужно.
Марк вдруг сник. Вся его злость мигом улетучилась, едва он увидел исказившееся от страданий лицо друга. Страдания, которые лишил Тони всего. Проглотив ком в горле, он хрипло молвил:
- Ох, Тони…
- Уходи!
И снова Марк подчинился. Он понимал, что Тони осознаёт свою вину. Он был единственным человеком на свете, для которого собственное осуждение было для него хуже смерти.
Тони смотрел на медленно горевший огонь свечи на прикроватной тумбочке.
“Осталась по собственному желанию”.
“Солгала своим родным”.
У Тони снова заныло сердце. Она была такой милой, маленькой, ранимой и в то же время в ней таилась такая сила духа, которому позавидовало бы много мужчин. Она стольким пожертвовала ради него. А чем он отплатил ей?
Он хотел попросить прощение, но не знал, как это сделать. Его душа была так черна, что он очень давно потерял право на любое прощение. Но Тони вдруг отчетливо понял, что нуждается в её прощении.
И даже гораздо больше, чем в собственном.
***
Алекс быстро спустилась вниз, ужасаясь тому, что проспала весь день. Это было так на неё не похоже, что никакое оправдание не могло спасти. Она даже не слышала, как к ней заходил Марк, укрыл её одеялом и оставил зажжённую свечу. Она не должна была так безбожно спать, но видимо усталость последних дней дала о себе знать.
