«Что-то здесь не так. Не сон ли это?» — подумал Савелий, а вслух спросил:
— О каком полотне вы говорите?
— Как о каком? О вашей столь нашумевшей картине «Входящий в мир». Кстати, вот и документик. — Головицкий протянул Савелию вчетверо сложенный лист.
Савелий развернул злополучный документ и прочел:
«Музей согласен приобрести картину С. С. Варежкина „Входящий в мир“ и обязуется по подписании договора выплатить автору сумму в размере семи тысяч пятисот рублей наличными».
Головицкий вытянул шею, словно еще раз хотел удостовериться в правильности договора, и, пока Савелий изучал бумажку, залебезил:
— Мы рады были бы и больше заплатить, но музей в данное время находится в несколько стесненном финансовом положении. Мы непременно дадим вам еще заказы. И другие музеи с удовольствием приобретут ваши работы. Они нас уже в этом заверили и просили нашего посредничества.
Савелий ничего не мог понять. «Не застеночников ли это проделки? — подумал он. — А впрочем, была не была».
— Сумма меня вполне устраивает, к тому же мне достаточно лестно, что именно ваш музей решил купить мою картину, — с важностью произнес Савелий. — Где расписаться?
— Внизу, где галочка стоит. — Головицкий протянул заранее приготовленную ручку.
Варежкин расписался и вернул договор. Головицкий радостно спрятал его в папку и достал несколько пачек денег.
— Мы решили привезти деньги прямо на дом, чтобы не утруждать вас по мелочам. Можете пересчитать. — Головицкий протянул Савелию деньги, потом перевел дух, вытер носовым платком взопревшую лысину и продолжал: — Савелий Степанович, я должен передать вам приглашение от одного видного и весьма влиятельного лица на сегодняшний банкет. У их дочери день рождения, и она непременно хотела бы встретиться с известным художником, то есть именно с вами. Она сама увлекается искусством и даже берет уроки живописи у одного академика, но, как мне передавали, не очень довольна им. Одним словом, если вам незатруднительно и у вас найдется немного свободного времени, милости просим к 19.00 по этому адресу. — Головицкий протянул небольшой квадратик бумаги Савелию. — Всего вам доброго. Извините за беспокойство. — Головицкий поднялся и стал пугливо протягивать руку Варежкину, но, не заметив ответной реакции, быстренько спрятал ее за спиной и яко дым исчез в дверном проеме. Савелий посмотрел на пачки денег. Такой суммы и в дурном сне он отродясь не видывал. «Даже паспорта не спросил. Чудеса, да и только. Что ж, посмотрим, что за банкет у влиятельного лица. Не дурно бы взглянуть на свою картину, да где ее увидишь?..» — размышлял Варежкин.
