* * * Ничто не вернется.
Всему предназначены сроки. Потянутся дни,
в темноту и тоску обрываясь, как тянутся эти угрюмые, тяжкие строки, которые я от тебя почему-то скрываю.
Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу. Не будет ни слез, ни вопросов,
ни даже упрека. Я только покрепче замкну
опустевшую душу, получше пойму, что теперь
навсегда одинока.
Она беспощадней всего,
недоверья отрава. Но ты не пугайся,
ведь ты же спокоен и честен? Узнаешь печали и радости собственной славы, совсем не похожей на славу отверженных песен.
Я даже не буду
из дому теперь отлучаться, шататься по городу
в поисках света людского. Я всё потеряла
к чему же за малость цепляться. Мне не во что верить,
а веры - не выдумать снова. Мы дачу наймем и украсим
как следует дачу плетеною мебелью,
легкой узорчатой тканью. О нет, ты не бойся.
Я так, как тогда, не заплачу, Уже невозможно - уже совершилось прощанье..
Всё будет прекрасно,
поверь мне, всё будет прекрасно, на радость друзьям и на зависть
семействам соседним. И ты никогда не узнаешь,
что это - мертво и напрасно... Таков мой подарок тебе - за измену
последний! 1949 Ольга Берггольц. Собрание сочинений в трех томах. Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
* * * Сегодня вновь растрачено души на сотни лет,
на тьмы и тьмы ничтожеств... Хотя бы часть ее в ночной тиши, как пепел в горсть, собрать в стихи...
И что же? Уже не вспомнить и не повторить высоких дум, стремительных и чистых, которыми посмела одарить лжецов неверующих и речистых. И щедрой доброте не просиять, не озарить души потайным светом; я умудрилась всю ее отдать жестоким, не нуждающимся в этом.
Всё роздано: влачащимся - полет, трусливым и безгласным - дерзновенье, и тем, кто всех глумливей осмеет,глубинный жемчуг сердца - умиленье. Как нищенка, перед столом стою. Как мать, дитя родившая до срока. А завтра вновь иду и отдаю всё, что осталось, не приняв урока. А может быть - мечты заветней нет,вдруг чье-то сердце просто и открыто такую искру высечет в ответ, что будут все утраты позабыты? 1949 Ольга Берггольц. Собрание сочинений в трех томах. Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
* * * Какая темная зима, какие долгие метели! Проглянет солнце еле-еле и снова ночь, и снова тьма...
Какая в сердце немота, ни звука в нем, ни стона даже... Услышит смерть - и то не скажет. И кто б ответил? Пустота... О нет, не та зима, не та...
И даже нежности твоей возврат нежданный и летучий, зачем он мне? Как эти тучи: под ними жизнь еще темней, а мне уже не стать певучей.
