...Но был когда-то синий-синий день, и душно пахло нефтью, и дрожала седых акаций вычурная тень... От шпал струился зной - стеклянный,
зримый,дышало море близкое, а друг, уже чужой, но всё еще любимый, не выпускал моих холодных рук. Я знала: всё. Уже ни слов, ни споров, ни милых встреч...
И всё же будет год: один из нас приедет в этот город и всё, что было, вновь переживет. Обдаст лицо блаженный воздух юга, подкатит к горлу незабытый зной, на берегу проступит облик друга неистребимой радости земной. О, если б кто-то, вставший с нами рядом, шепнул, к а к и е движутся года! Ведь лишь теперь, на эти камни глядя, я поняла, что значит - "никогда", что прошлого - и то на свете нет, что нет твоих свидетелей отныне, что к самому себе потерян след для всех, прошедших зоною пустыни... 1935, 1947, Феодосия Ольга Берггольц. Собрание сочинений в трех томах. Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
* * * О, не оглядывайтесь назад, на этот лед,
на эту тьму; там жадно ждет вас
чей-то взгляд, не сможете вы не ответить ему.
Вот я оглянулась сегодня... Вдруг вижу: глядит на меня изо льда живыми глазами живой мой друг, единственный мой - навсегда, навсегда.
А я и не знала, что это так. Я думала, что дышу иным. Но, казнь моя, радость моя, мечта, жива я только под взглядом твоим!
Я только ему еще верна, я только этим еще права: для всех живущих - его жена, для нас с тобою - твоя вдова. 1947 Ольга Берггольц. Собрание сочинений в трех томах. 1000 Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
* * * На собранье целый день сидела
то голосовала, то лгала... Как я от тоски не поседела?
Как я от стыда не померла?.. Долго с улицы не уходила
только там сама собой была. В подворотне - с дворником курила,
водку в забегаловке пила... В той шарашке двое инвалидов
(в сорок третьем брали Красный Бор) рассказали о своих обидах,
вот - был интересный разговор! Мы припомнили между собою,
старый пепел в сердце шевеля: штрафники идут в разведку боем
прямо через минные поля!.. Кто-нибудь вернется награжденный,
остальные лягут здесь - тихи, искупая кровью забубенной
все свои н е б ы в ш и е грехи! И соображая еле-еле,
я сказала в гневе, во хмелю: "Как мне наши праведники надоели,
как я наших грешников люблю!" [1948-1949 гг.] Ольга Берггольц. Собрание сочинений в трех томах. Ленинград, "Художественная Литература", 1988.
ПУСТЬ ГОЛОСУЮТ ДЕТИ Я в госпитале мальчика видала. При нем снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало. А мальчику в то время было пять.
