Я прислушалась к себе, волчица внутри меня улыбнулась, я даже почувствовала, как она потёрлась нежно, как будто ласкаясь.
— Здравствуй, дорогая, — мысленно сказала я. — Надеюсь, что ты не будешь кидаться на первого попавшегося красивого самца, а выберешь самого умного, сильного, нежного и заботливого. Нам есть из кого выбирать, — добавила я. — Все волки у наших ног, и пусть они постараются добиться нас, завоевать не напором и наглостью, а терпением и нежностью. А мы будем стоять в стороне и наблюдать за ними, выберем самого достойного спутника.
Волчица со мной согласилась.
Интересно, как я выгляжу? Я прошла в одну из комнат для отдыха. Так как глаза в звериной ипостаси у меня не менялись, я могла видеть всё, как в человеческом обличии, различала все цвета и оттенки. Подошла к большому зеркалу. На меня смотрела белоснежная волчица, блеск шерсти слепил. Только около глаз шерсть была немного темнее, как будто мне подвели глаза тёмно-серым карандашом. А вот нос у волчицы не черный, а тёмно-коричневым. Я даже не знаю, как такое могло произойти, но смотрелось необычно. Почувствовала эмоции волчицы, она гордилась своей внешность и не собиралась продавать себя задёшево. Согласна стоять в стороне и выбирать себе спутника, такой красавице нужен достойный спутник под стать ей.
— Хорошо, что мы нашли общий язык, будем действовать заодно, — мысленно сказала я ей.
И тут волчица предложила мне спеть вместе с ней.
Лорд Вилен из клана палачей.
Когда я услышал волчий вой из купален, то вздохнул с облегчением.
«Молодец девочка! У тебя всё получилось! — подумал я. — Ещё часов шесть, и можно будет попросить Лиз помочь Шелли искупаться».
Шелли была очень серьёзным и послушным ребёнком. Первое время я удивлялся, откуда у такой крохи столько понимания. Она ведь прекрасно понимала, что Лорд подарил ей жизнь, потому старалась быть полезной и незаметной.
Хотя никто из клана не посмел бы сказать, что её оставили жить из жалости и сострадания, я любил её, она ни разу не огорчала меня своим поведением.
В два года она пришла на кухню к Лиз и сказала, что будет помогать ей. Лиз впала в ступор от этого заявления, но потом решила, что Шелли это быстро надоест, она же ещё ребёнок. Шелли всё приходила и приходила на кухню, и Лиз признала, что была неправа.
В три года я увидел, что она рисует. Шелли тихо сидела на крыльце и рисовала мелом на небольшой доске. Я осторожно подошёл и взглянул на рисунок. И, как ни странно, узнал на рисунке лицо Лиз.
