Я повернулась, меня за ветровку держала оборотниха и улыбалась, остальные смотрели и ждали моих действий. Даже наблюдатель от Совета ничего не говорил, вот от него я не ожидала такого равнодушия, ведь наверняка знает, кто я, и всё равно ждёт моих действий.
— Тиш, приготовься, — очень тихо сказала я.
Мой змей находился под курткой, обёрнутый вокруг моей талии. Он меня услышал, я почувствовала, как он напружинил тело.
Я резко дёрнула замок куртки на себя, Тиш оттолкнулся от моей груди, и вот он уже на шее у оборотнихи. Она резко отдёрнула руку от моей куртки и попыталась руками отодрать змея от своей шеи, но Тиш поднял голову, раскрыл и поднёс открытый рот к её носу.
— Убери руки от его тела, иначе он сначала съест твой нос, а потом выпьет по очереди твои глаза, — спокойно, но громким голосом сказала я.
Она опустила руки и попыталась что-то сказать, но, видимо, Тиш сдавил ей трахею, и получился только хрип.
— Убери своего змея от моей сестры! — зарычал Касим.
— Вы хотели спектакль, господа, — сказала я, не обращая внимания на рык оборотня. — Ну, тогда начнём спектакль. Делайте заказ, господа, за её жизнь я возьму один рубль. Всего рубль, и моя змея сломает ей шею.
— Эта шутка уже затянулась и не выглядит смешно, — сказал оборотень-лев.
— Значит, всё, что здесь происходило до этого, было лишь шуткой и мне нужно просто посмеяться, — ответила я ему. — Я просто хотела тихо уйти отсюда из этого "чудного" места, где так "по-доброму" и "вежливо" встречают гостей, но мне и этого не позволили, надо ещё больше провоцировать меня, только не пойму, зачем.
Я протянула руку, Тиш обвился вокруг неё, и я пошла к выходу. За углом бара меня вырвало. Наверно, от омерзения. Санти стоял в трёх шагах от меня и охранял.
— Тут недалеко есть небольшой ресторанчик, его хозяин вампир, он давний знакомый Альберта, мы сможем там спокойно поесть, — сказал Санти.
Нас посадили в отдельный кабинет, официант быстро принёс воды и сока и предупредил, что наш заказ будет готов через десять минут. Я молчала, Санти тоже молчал, он понимал моё состояние. В доме Альберта никогда не унижали и не оскорбляли, даже если нелюдь того заслуживал. Альберт считал ниже своего достоинства вести себя по-хамски, он мог без оскорблений так объяснить, что ты неправ, что становилось очень стыдно за своё недостойное поведение.
Когда принесли заказ, к нам в кабинет зашёл наблюдатель Совета.
Я не стала ему предлагать присоединиться к нам. Зачем? Он же не посчитал нужным разобраться в ситуации, а просто стоял и наблюдал, кто победит. Я просто, не глядя на него, продолжала есть.
