— Он к тебе пришел, — говорит доктор, — не больница, а дом свиданий.
— Стремный дом получается, — хамит Кирилл, — я бы в таком не смог, непривычен к такой убогой обстановке.
— А давно ли ты к роскоши привык богатей, — говорю я, смотря на доктора, — я быстро его выпровожу, вы отдохните, я подежурю на телефоне.
Доктор кивает головой и направляется в ординаторскую.
— Ты что здесь устроил, это не модный клуб, где такие как ты могут заказывать музыку, здесь учреждение здравоохранения и люди тут лечатся и я здесь поставлена, чтобы способствовать этому. А обстановка не нравится, так стань спонсором, дай денег на ремонт.
— Ты чего завелась, я по пути заехал, хотел тебе подарок купить, а потом решил, спрошу, что ты хочешь, а то куплю не понравится, вы женщины привередливые создания.
— А подари мне подарок!
— Что хочешь?
— Биту, ведь наверняка у тебя в багажнике такой инструмент воздействия имеется.
— Есть бита, красивая не об одну дурную голову отполированная, хочешь, сейчас принесу?
— Неси, я подожду, — сажусь за стол и подпираю рукой подбородок.
Кирилл, резво срывается с места и выскакивает за дверь, зачем мне кастет или баллончик с газом, бита вот оружие пролетариата, страх на врагов наводит одним видом.
Кирилл пришел через несколько минут и протянул мне биту.
— Хорош инструмент, — рассматриваю биту, гладкая, а главное вид у неё внушительный, пораженческие мысли противнику внушает одной своей формой и размерами убеждает подумать прежде чем что-то делать.
— Я так понимаю, что у брата Елисея очередное обострение «человеколюбия» случилось? — говорит Кирилл.
— Совсем нет, это для защиты меня любимой от отморозков, которые часто встречаются в темных переулках.
— Обманываешь ты меня, Ирина, брат Елисей взбрыкивает раз в полгода, обострения у него случаются весенние и осенние, это с него начался раскол в нашей большой семье.
— Уволь меня от душещипательных бесед о правде жизни и о тяжести жития бизнесменов, — говорю я, вставая, — за биту спасибо, но мне работать нужно, пусть небольшие, но деньги мне не за разговоры о несчастьях наших коммерсантов платят, а совсем за другую работу.
— Зачем тебе работать, я бы тебя смог обеспечить.
— Предлагаешь стать твоей содержанкой?
— А ты хочешь, чтобы Елисей тобой бесплатно воспользовался, он ещё не предлагал уединиться?
— Увидит твой подарок и забудет о разврате, я думала он просто садист, а он ещё и сексуально озабоченный придурок, все говно в одном человеке собралось, — подхожу к двери, — но пока интимное предложение поступало только от тебя, развратный самец, и мне оно не понравилось.
