— Шутишь? — Дэн рассматривал деревянное лезвие сантиметров сорока в длину, проводя по нему пальцами. Даже для детей его обтачивают сильнее. — По идее оно должно быть обоюдоострым.
— Очень редкое дерево. Можно сказать, единственное. То самое, на котором, если я не ошибаюсь, сейчас наливаются плоды.
И замолчал, не добавив больше ни слова, хотя Феликс ждал пояснений.
— Мы, — начал Дэн, делая шаг навстречу Аполлону.
— Я знаю, кто вы, — сказал он спокойно, но вытянул вперёд руку, приказывая стоять на месте. — Вы последние из избранных. И самые худшие.
— Многообещающее начало, — сказал Феликс, убирая свой незатейливый меч в ножны. — И чем же мы так плохи?
— Вы слабые. Вы слепые. Вы обделённые.
Он сказал это, высокомерно подняв голову, и Феликс подумал, что в его кудрях не хватает золотого лаврового венка.
— То есть, у нас нет шансов? — спросил Дэн.
Феликс чувствовал власть и исходящую от бога силу.
— Тысячи лет. Несколько бесплодных попыток. Десятки избранных. И только один из них догадался со мной поговорить. Это повышает ваши шансы на успех, но не обеспечивает его. Какие из вещей дожили до ваших дней кроме этого меча?
— Неразлучники, — ответил Дэн, моментально понимая, о чём идёт речь.
— О, Афродита отдала так много! Рад, что пряжка с её пояса до сих пор жива, — он замолчал, желая слушать дальше.
— Дерево, души истинных богов, — сказал Феликс.
— Пророчица и глупые дети, погубившие свою цивилизацию, — бог недовольно нахмурился и сложил на груди руки.
— Пророчицы у нас нет, — решительно ответил Дэн. — И не будет. И мы пришли спросить, если у нас не будет Пророчицы, мы справимся?
— Есть шанс исполнить пророчество без неё? — поддержал его Феликс, тоже сделав шаг вперёд.
— Жаль, что до ваших дней сохранилось так мало. Жаль, что утеряны знания. Жаль, что люди стали столь прагматичны. То, что для нас казалось простым и естественным – вам кажется бредом и детскими сказками. Магические вещи, превращения, волшебство — от этих слов веет пошлостью и дешёвыми книгами. А нам казалось, мы создали идеальный механизм. Пару попыток назад я в него ещё верил. Но сейчас. Я стар, я слаб, я остался один из всего этого бесчисленного пантеона богов. Я больше не верю в спасение.
— Правда? — Феликс не верил своим ушам. Неужели они пришли к нему за помощью, разъяснениями и ответами, а в результате должны приводить в чувства отчаявшегося бога?
— А мы верим, — спокойно ответил Дэн и встал рядом с Феликсом. — И не важно, веришь ты или нет. Просто расскажи, что нам нужно и где это взять, и мы сами во всем разберёмся.
