— Нормально, — потрогала Таня спутанные волосы, глядя как Влад натягивает свои вещи.
— Может всё же вызвать скорую? — предложил пожилой дядька в куртке с надписью «Охрана».
— Спасибо, мы сами доберёмся, — очередной раз отказался Влад.
Ключи от мотоцикла перекочевали в его руку.
— Удержишься? Не хочу потерять тебя по дороге, — посмотрел он на неё пытливо.
— Да, — кивнула она. — Точно, да.
Какую бы «крутую тёлку» она из себя не изображала, прижимаясь всем телом к его горячей спине и обхватив его руками, её самолюбие с позором сдалось. Её место было здесь, за его широкой спиной. И его руки должны лежать на руле. В его силах решить любые её проблемы. В тот день она так отчаянно в это поверила.
В травмпункте её порез сочли глубоким, но зашивать не стали. Сделали прививку от столбняка, перевязку, дали бумажку с названием лекарств, которые надо попить для профилактики и отпустили их с миром.
Они оказались дома только под утро. И никогда ещё её квартира не казалась ей такой уютной, шампунь таким вкусным, а постель такой мягкой. Только виртуозно повторив на её ноге снятую ради душа повязку, накрыв её одеялом и поцеловал в лоб, Влад, наконец, смог облегчённо выдохнуть. Таня слышала, как шумела вода в ванной, но к тому времени как он пришёл, она уже уснула.
— Ты была права, белое тебя полнит, — выкинул он в мусорное ведро её безнадёжно испорченное бельё.
— Я сварила тебе кофе, — показала она на дымящуюся кружку напротив себя.
Его телефон разрывался. И он отвечал на звонки, доедал надкушенный Таней сыр, отхлёбывал горячий кофе и гладил её по руке практически одновременно.
— Я должен ехать, — поцеловал он её в шею, и оторвался так нехотя.
Таня прыгала за ним по комнатам на одной ноге, пока он одевался и давал ей указания.
— Водитель привезёт лекарство, пей, как написано в инструкции. Старайся поменьше ходить, лежи, и ногу положи повыше.
— Хорошо, мой херр Доктор.
— Что ещё? — осмотрелся он по сторонам в прихожей. — Ах, да! Дверь незнакомым людям не открывай, телевизор много не смотри. Вечером я приеду.
— Хорошо, мой херр Полицмен.
— И слово «хер» хорошие девочки не говорят, — обнял он её, заглядывая в глаза.
— Тогда обещаю быть хорошей девочкой.
Она потянулась к его губам.
«Боже, как она по ним соскучилась!» — выдохнула она.
— Если ты не перестанешь так дышать, я сейчас никуда не поеду, — прошептал он ей в ухо. Но всё же поцеловал на прощание в шею и открыл дверь.
— И помни, в полночь карета превратится в тыкву, — улыбнулся он и вышел.
