Однажды он обязательно соберёт обломки своих мечтаний вместе, и картинка его жизни станет полной.
— Ого! — открыл он дверцу холодильника. — В этом доме появилась еда?
— Я только не пойму, если ты туда ничего не ставил, то зачем заглядываешь?
— А вдруг что появилось. И видишь! Сим-силибим! Когда ты только успела? — Влад достал из пакета румяное яблоко.
— Отпросилась ради тебя с работы.
— Какой сегодня будем смотреть сериал? — он потёр жёсткий плод о штаны и с хрустом откусил.
— Сегодня выбираешь ты, — Таня забрала у него яблоко, тщательно вымыла, вытерла и вернула.
— Тогда я выбираю «Танина жизнь без меня», — открытый очередной раз холодильник недовольно загудел. — Если это слезливая мелодрама, вино подойдёт красное.
— А если комедия?
— Всё равно красное, другого нет, — достал он бутылку.
Кухня в этой квартире тоже была знатная. С монументальным столом в центре, в который была вделана плита, а над ней широкая вытяжка, когда-то вся заставленная пыльными безделушками, но теперь блестевшая хромом и безликостью.
Таня резала закуски и на маленьких тарелочках ставила на столик у большого полукруглого окна. Именно это окно, с радиальными перемычками как на витражах, выходящее в торец дома и открывающее шикарный вид на привокзальную площадь нравилось Владу во всей квартире больше всего.
Он разлил вино по фужерам и сел напротив Тани.
— Классно, — посмотрел он на ряды припаркованных такси, на возвышающийся над площадью памятник основателю города, на цветущие клумбы под ним и суетящихся между ними людей с чемоданами.
— Когда-то тебе показалось шумно.
— Мне и сейчас шумно. Но классно же?
— Да, — подняла она свой фужер. — Сядешь у окна и кажется, что ты в зале ожидания, просто ждёшь свой поезд. А задёрнешь шторы — дома и никуда не нужно ехать.
— А тебе больше нравится с открытыми или закрытыми шторами? — он заглянул в её загадочные оливковые глаза.
Однажды он был во Франции. В Провансе. Лавандовые поля, виноградники, оливковые рощи. Нигде он не чувствовал себя ближе к отгадке секрета её глаз, которым она его зацепила и до сих пор держала, чем там. Хотя он знал, что выросла она в Аквитании, недалеко от Бордо.
— А тебе? — улыбнулась она. — Сейчас?
— Не важно. Но знаешь, давай выпьем за то, чтобы в любой, в каждый момент времени нам нравилось одно и то же. Ехать, значит, ехать. А ждать, значит, ждать.
— Ты не торопишься, Влад? — спросила Таня, сделав глоток. — С пожеланиями?
— Я боялся, что безнадёжно опоздал. Отстал от своего поезда. И теперь мне его не догнать.
