Запах нежилого помещения в доме, который был родным, отозвался болью потери.
Невосполнимая утрата близкого человека жгла сердце огнём. Таня стёрла пыль с портрета пожилой женщины с лучиками морщин в уголках улыбающихся глаз и улыбнулась в ответ.
— Бабушка? — Влад подошёл со спины.
— Да, — повернулась Таня и пошла искать пульт от телевизора по расставленным буквой «П» диванам.
— А почему квартира опечатана? — он заметил его первым и протянул Тане, выудив между смятых подушек.
— Мамин брат её незаконно продал через каких-то «чёрных риелторов». А она отписана мне по завещанию. Если бы не бабушкины связи, то уже жили бы здесь новые хозяева. А так сужусь, ещё есть надежда.
Таня включила телевизор и открыла окно.
В комнату ворвался шум улицы, автомобильные гудки и голос из мегафона, объявляющий прибытие поезда. Телевизор запел голосом популярной певицы.
— Трудно, наверно, жить рядом с железнодорожным вокзалом? — приглушил Влад певицу на минимум, подобрав брошенную на диван дистанционку.
— Дело привычки, — пожала плечами Таня. — Но знаешь зачем я сюда периодически забираюсь?
— Наверно, взять какие-нибудь вещи, может книги, — показал он на массивный шкаф, забитый увесистыми фолиантами.
— Какой ты скучный, — сморщила она нос и забрала у него пульт.
— Посмотреть телевизор?
— Я прихожу, чтобы полежать в ванне, — выключила она телевизор. — Пойдём, я покажу тебе это чудо.
Ванная комната в этой старой квартире была сама по себе монументальной. С лепниной на потолке, цепью с золочёной ручкой, прикреплённой к старинному сливному бачку и кафельной плиткой на стенах, каждая их которых была вылеплена вручную.
Такая плитка красовалась и на борту большой керамической ванны, широкой, местами выщербленной и шершавой из-за стёршейся за годы пользования эмали.
Таня смотрела как упругая струя воды из медного и давно не чищенного, а потому тусклого крана, взбивала пышную пену и радовалась, что воду до сих пор не отключили.
— Смотри, что я нашёл, — зашёл Влад с двумя фужерами из помутневшего от времени стекла.
В другой руке у него была бутылка шампанского, которую они принесли с собой.
Он поцеловал её в шею, и мурашки опять побежали у неё по всему телу от его нежного касания.
Влад весь вечер её целовал. Каждый удобный и неудобный момент, едва оказывался от неё на расстоянии протянутой руки, непременно протягивал эту руку и прикасался губами. К мочке уха, к виску, к плечу, к оголённому запястью, к каждому позвонку, что выступали на её длинной шее. И каждый раз её пронзало током от этого невинного прикосновения.
