А потом медленно провёл её рукой по своему лицу за шею, и прикрыв глаза, обнял девушку. Он так шумно вдыхал её запах, и прикасался к ней так нежно, что она не знала, что об этом думать. Он обволакивал её своей неожиданной чувственностью, и она тонула, бессовестно тонула в ней.
— Я скучал, — прошептал он ей на ухо, растягивая гласные и даже не поцеловал, просто прижался губами к ложбинке между шеей и плечом и затих.
Они словно не виделись вечность. Словно это была Разлука, истерзавшая его душу в клочья. Его хриплый стон бежал электричеством вниз по её позвоночнику. Она зарылась лицом в его волосы, вдохнула знакомый запах шампуня и отправила к чёрту всё, что было до него.
— Останься со мной, — прошептал он.
— Ты заплатил.
— Нет, — покачал он головой.
Он поцеловал её в висок, в лоб, в другой висок и так же вернулся обратно.
— Останься со мной.
Она провела рукой по его волосам и запустила в них пальцы.
— Конечно, — прошептала она.
— Да, — откликнулся он и откинул голову, так и не открыв глаза.
Она сняла с него пиджак, поцеловала в эту беззащитную шею и начала расстёгивать рубашку. Он глухо постанывал на каждое прикосновение её рук, а она спускалась всё ниже и ниже.
Стоя на коленях, она слизала солёный вкус моря с кончика его освобождённого от белья друга. «Интересно, как он его называет?» Она бы назвала его «красавчик», потому что он красивый. Ровный, упругий и такого размера, чтобы не сказать: «И что мне с этим недоразумением делать?» И не такого, чтобы ужаснуться: «И как я это засуну в рот?» Он идеальный. И они знакомы.
«Привет, красавчик!» — облизнула она его как леденец.
Ей нравилось, как он пахнет, нравилось, как он скользит, как удобно ложится в руку и блестит, покачиваясь, когда выскальзывает изо рта.
Его хозяин не хватал её за голову, задавая нужный ритм, не помогал руками. Он просто позволял ей делать всё, что захочется, и по каким — то необъяснимым причинам ей это тоже нравилось. У него не было точки опоры и когда движения её стали ритмичнее, он схватил себя за волосы и мучительно втянул живот.
О вкусах не спорят. Что бы он там себе не думал, и вкус этой жидкости ей тоже нравился. Она поступала толчками, порциями, и Таня глотала её как растаявшее мороженое, желая выжать из этого автомата всё.
Он даже не стонал, он глухо рычал, и напряжённые мышцы его нижнего пресса просто напрашивались, чтобы их целовали.
«Спасибо, красавчик! Это я ему», — подняла она глаза вверх и прижалась губами к проступающим венам на животе, поблагодарить. За доверие, за беззащитную зависимость на этот недолгий срок, за удовольствие доставить ему удовольствие и … за эту розу.
