— Пора бы, но говорят, осень была тёплая, пока подключили только больницы, школы да детские сады. С домами задерживаются.
— А твоя задержка как? Красная Армия прискакала?
— Блиин, и не спрашивай, — опустила Таня руку на лоб. — Нет. Не знаю, что делать. Я ещё, конечно, надеюсь, но, по-моему, пора уже тест делать.
— Я думала, ты уже.
— Я купила, — Таня села, поджала под себя ноги, подоткнула плед. — Но я боюсь.
И всё ещё верю в чудо.
— Так это и есть чудо, — выдернула Лялька вилку утюга из розетки. — У мужика три жены было, обследования, английские доктора, а ты как та рыбка — хвостиком махнула и икряная.
Таня откинула голову на мягкую спинку и тяжело вздохнула.
— Ну, почему? — обратилась она к потолку. — Почему, когда я нашла нормального мужика, когда всё у нас вроде складывается, когда я решила вычеркнуть Влада из своей жизни, оказывается, что именно от него я и беременна.
— Бл…, — прикрыла Лялька рот и села рядом с Таней на диван, проминая подушки. — Он же будет тебя вместе с пузом все девять месяцев на руках носить.
— Ляля! — рыкнула она, но заметила, что невольно улыбается. — Я ещё даже не уверена, что беременна.
— Так иди, ссы, — стянула с неё тёплый плед Лялька и чуть не уронила кружку, но успела подхватить. — Твою мать!
— Считаешь пора?
— Не, ну, можешь и дальше надеяться, что рассосётся.
Руки у Тани тряслись, когда она открывала скользкую упаковку. Таня хотела зажмуриться, чтобы дать себе ещё хоть пару секунд, но не успела — две красные полоски появились практически мгновенно.
Она не знала плакать ей или смеяться. Она не знала, что вообще теперь с этим делать. Она вернулась в комнату, потому что не могла думать, боялась остаться сейчас наедине с собой.
Лялька поняла всё по её лицу.
— Ну что, Алевтина, — обратилась она сама к себе, как это делала в торжественные моменты. — Поздравляю, скоро ты станешь тётей Лялей.
Наши дни
ВЛАД
Влад и сам не заметил, как Лера вошла в его жизнь. Как спутник, сбившийся с орбиты, он вдруг стал вращаться не вокруг Солнца, а вокруг Луны.
Они и были в его жизни как Солнце и Луна. Таня — яркая, чувственная, испепеляющая, и Лера — холодная, рассудительная и остужающая его пыл.
После встречи в аэропорту, он старался не думать о Тане. Слишком больно. Слишком остро. Слишком глубоко. Она сидела в его сердце как острый нож. Но вырви — и истечёшь кровью. И Влад пытался жить с ним.
Он не пробовал её забыть, и даже не старался. Он ни разу не смог этого сделать ни разу за двенадцать прошедших лет, а Лера, как бы ни казалась ему поначалу похожей, была не Таня. Не Она. Влад гнал от себя любые мысли и воспоминания, стараясь сосредоточиться на ежедневных делах. На Лериных делах.
