Она еще раз сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем вчитаться в смысл. Найти подсказку — вот что ей нужно было сделать. Есть ли в последних письмах сестры какое-то конкретное упоминание об этом отпуске, взятом ни с того ни с сего?..
Полина начала просматривать последние письма, но быстро запуталась — даты были указаны скомкано. Она вернулась в начало — там было все как надо — число, месяц, год. В последних было ничего не разобрать. То ли это день, то ли месяц…
Когда же это было?.. Полина ворвалась домой злая — был ужасный день в универе, кажется. Она влетела в комнату, на ходу раздеваясь… в этом было что-то неприятное? Что же… шел дождь! Точно — шел дождь. Это была осень — конец октября, кажется… Нина не отзывалась, а Полине так нужно было поделиться с ней! Она звала ее, но Нина не отвечала. В их небольшой двухкомнатной квартирке не услышать зовущего тебя человека было сложно. А спрятаться так и вовсе невозможно. Нина нашлась на балконе. Пыталась справиться со стихией и закрыть окно на шпингалет. Балкон был залит водой, ветер сносил оконную раму, а древний шпингалет отказывался вставать на свое место. Полина пришла на помощь.
Когда в помещении неожиданно наступила тишина и все звуки отдалились, Полина повернулась к сестре. И осеклась. По щекам Нины катились слезы.
Именно тогда, — вспомнила Полина, — они с Денисом окончательно разругались. Так, по крайней мере, сказала сестра. Значит, и последние письма должны были датироваться этими числами. Но если верить этим скомканным, наспех проставленным цифрам, как будто Нина куда-то торопилась, но не могла уйти, не пометив даты, если верить этому, то за октябрем шло еще множество писем… с десяток, уж точно. Переписка продолжилась.
В общем, Полина начала с самого начала. Пожалуй, можно было еще ходить вокруг да около, и юродствовать перед собой, уверяя, что по-другому никак и без этого никуда, но читать бы что-то все равно пришлось — а так, она хотя бы может составить в своей голове полную картину их отношений.
«Странно все, правда? Странно, что я всерьез пишу письмо абсолютно незнакомому человеку, и не просто пишу — я собираюсь с ним, то есть с тобой откровенничать! Если бы кто-то из моих родных узнал это, они бы не поверили. Они бы сказали, что письмо писала не я, кто угодно, но только не я…»
Первое письмо написано полтора года назад… Даже больше. На самом деле, кажется, что все это было еще вчера — так часто говорят, но это правда. Это только звучит масштабно, в календаре вечности, как любит повторять Полинина подруга Ирма, это время лишь крупица…
