Меня Флох не узнал. Что было немудрено даже с учетом его цепкой памяти. За прошедший год я несколько раз менял внешность: стригся, отпускал бороды, носил парики, менял одежды. Признаюсь, я даже не помнил в каком облике виделся с Флохом в последнюю нашу встречу.
— Пивом угостить? — спросил я, присаживаясь за его столик.
Он недовольно меня разглядывал какое-то время и наконец опознал.
— Красный? Ну ты и отъелся! Не откажусь.
Все недовольство исчезло с лица торговца информацией, но и радости на нем не отразилось. Что меня сразу же насторожило — платил я ему хорошо, так что он вроде должен быть доволен случившейся встречей.
Я заказал себе и ему по кружке местного пива. Свое даже пить не стал, а вот Флох отпил половину сразу же.
— С чем пришел?
— Ни с чем, а зачем, Флох. За информацией. Меня в городе не было больше года, хочу понять чем тут дышат сегодня.
— Готовишь что-то?
— Рано об этом. Говорю же — осматриваюсь…
— …обнюхиваюсь. Да, я понял. При деньгах?
— Не бедствую.
— Отслюняв соточку и пойдет у нас с тобой разговор.
Цена была высокой. Очень высокой. Но я без возражений протянул ему под столом требуемую сумму. Деньги ничего для меня не значили, а вот информация требовалась больше, чем воздух. Флох принял награду и начал монотонно говорить, изредка прикладываясь к кружке. За полчаса он выдал мне полную сводку по столичной жизни за год, что я будто и не уезжал из города.
“Ночной герцог” и правда сменился. Но это не привело ни к каким особым изменениям в укладе жизни городского дна. Произошел небольшой дележ территорий, некоторые источники доходов поменяли хозяев, а в остальном все осталось как прежде. За одним исключением. Очень важным. Когда информатор его озвучил, я понял почему он запросил так много. Не за информацию.
— С Движением мы больше не работаем. Это жестко решено на сходняке. Ваши беспредельничают, а шмон по нашим хатам идет. Легаши ведь не будут разбираться за каким интересом мы в ваших делах участвовали. Берут всех и без разговоров к стенке ставят. А если сидим ровно, то не трогают. В жизнь не лезут.
— Вот как. — скривился я. — А что за беспредел?
— Ничего такого, чего ваши раньше не делали. Только взялись тут за вас серьезно. У губарей[Губари — прозвище сотрудников главного управления имперской безопасности.] теперь сеть осведомителей, многие из наших. Такой договор: если шавки стучат, то серьезных мужчин не трогают. Всех устраивает.
— Понятно. — сказал я. — А ты?
