— Кто такой Алаиз? — интересуюсь я личностью неведомого благодетеля.
— Помощник господина Эзалона. — Правильно оценив мой страдальческий взгляд, направленный на гору предложенной еды, Зойда строго говорит: — Господин Алаиз — существо важное. Раз велел подкормить, значит, надо подкормить… Я немного положила, покушай, пожалуйста.
Не этот ли самый Алаиз на инициации обещал принцу меня откормить? Теперь старается, а мне отдуваться.
— Спасибо, — соглашаюсь я. — Куда браслет приложить?
— Вот к этой табличке.
Прикладываю. Ника первая подхватывает свой набор голодающего. Я следом уношу тяжеленный поднос. Нет, даже из вежливости, даже если очень захочу, несмотря на проснувшийся аппетит, я чисто физически не смогу это все съесть.
* * *
На завтраке я немного переедаю, и прогулка к зданию, где проведут лекцию, оказывается очень кстати. Мы припозднились, поэтому аллеи почти полностью в нашем распоряжении, и я решаюсь на мучающий меня в связи с темой еды вопрос:
— Ника, а драконы… какие они?
— Хорошие они, — с нажимом уверяет Ника и оглядывается по сторонам.
— А, поняла. О начальстве плохо не говорят.
— Не о начальстве, а о правящей расе. Она самая сильная магически, да и физически.
И отказов не принимает, по крайней мере, один пригласивший меня на ужин принц-дракон. Учитывая отношение к ним как к высшей расе, отказов от других видов они, наверное, все принимать не привыкли.
Пока я это обдумываю, Ника мечтательно вздыхает:
— А не записаться ли мне в очередь на обращение? Мой наставник такой лапочка, вдруг возьмется лично меня проэкзаменовать и опекать первые годы после обращения?..
Мурашки окатывают меня: только вампира мне под боком не хватает. Ника прищуривается:
— Не любишь вампиров?
Я ни полслова об этом не сказала… Неужели она тоже?
— Ника, не лезь ко мне в голову!
— Да что ты, я это сделать не могу, даже если захочу. Просто ощущаю твои эмоции. — Она прищуривается. — Причем сегодня намного хуже, чем вчера.
— А Санаду, ректор или Эзалон могут, если захотят, прочитать мои мысли?
— Теоретически браслет должен блокировать подобные воздействия. Но на практике… — Ника воровато оглядывается, но на дорожке аллеи мы одни, и она продолжает: — Уверена, что профессор Санаду может обойти этот запрет. Про профессора Эзалона, тем более, про ректора Дегона и говорить не стоит. Хотя для глубокого чтения воспоминаний студентов нужно разрешение.
— Чье разрешение?
— Ректора Дегона.
Что радует — он вряд ли даст кому-нибудь подобное разрешение, чтобы не выдать наш общий секрет. Что огорчает… себе он может выдать сколько угодно разрешений.
