Он садится ровнее, с минуту молчит, глядя куда-то вдаль. А затем обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Склонив голову ему на плечо, закрываю глаза. Слишком хорошо и спокойно, чтобы думать о чем-то другом.
Так мы и сидим, пока снизу не доносится мужской голос:
— Ваше высочество, простите за беспокойство, но вам срочное письмо от его императорского величества.
Напряжение сковывает Арендара, он тяжело вздыхает.
— Сейчас подойду, — холодно отзывается он, но когда обращается ко мне, голос звучит мягко: — Прости, придется прервать наше…
Пока он думает, как назвать эти посиделки, я поспешно уверяю:
— Ничего страшного, мне спать пора, завтра с утра пробежка, все дела…
Арендар поднимается и подает руку, легким движением практически подкидывает меня в вертикальное положение. Розы рассыпаются искрами, возвращая ночи ее темноту.
Хлоп! Мы оказываемся в знакомом кабинете прямо возле секретера. Взмахом руки запалив свечи, Арендар выпускает мою ладонь и вытаскивает из ящика лист белой бумаги и баночку с крышкой-пипеткой. Капля маслянистой жидкости растекается по листу, но стоит Арендару провести над ней ладонью, и клякса превращается в цветную печать.
Молча смотрим на нее. Наконец Арендар берет лист и заглядывает мне в глаза.
— Спасибо за удивительный вечер.
— Это мне надо благодарить.
Он медленно качает головой.
— Нет, ты не понимаешь, как это… — Арендар вздыхает и протягивает мне бумажку. — Неважно. Спокойной ночи.
Прежде чем успеваю ответить, печать соприкасается с моей рукой, и в следующий миг кабинет и сам Арендар сменяются темнотой комнаты в общежитии.
Мне хорошо после чудесного вечера, но грустно от столь внезапного расставания.
Оглядевшись, замечаю на секретере подсвечник. Активирую источник, щелкаю пальцами, и свеча ярко вспыхивает. Получилось намного легче и мощнее, чем на занятии по стихиям.
Ника сонно ворочается на кровати. Схватив подсвечник, заскакиваю в ванную комнату и закрываю дверь. Стою, прислушиваясь, но в комнате тихо, значит, Нику не разбудила.
Готовясь ко сну, стараюсь делать все максимально тихо, и вдруг ловлю себя на том, что мурлыкаю под нос веселую мелодию. Напевать что-то совсем не в моем характере, но я лишь рассеянно улыбаюсь этой странности. Мне слишком хорошо, чтобы думать об этом и завтрашнем дне. А стоило бы подумать.
* * *
Утром все кажется не таким радужным. Меня еще пьянят воспоминания об объятиях Арендара, а мысли о поцелуях отзываются дрожью в коленях, но при свете дня намного труднее забыть о разнице между нами.
