До этого он говорил мне, что у самолетов в районе выжидания не будет связи с базой. Если их подняли в воздух в рамках тревоги на всем театре военных действий, то в районе выжидания должен находиться самолет управления с другой базы, имеющий более мощные средства связи. А самолеты, поднятые в воздух только по его приказу, будут кружить в районе выжидания сами по себе, не имея возможности связаться с кем-либо.
Я спросил: «Ну а что дальше?»
«Если они не получат приказа выполнить боевое задание? Думаю, они вернутся назад, – сказал майор и добавил: – Большинство из них».
Последние три слова дошли до меня не сразу, поскольку до того, как он произнес их, мой мозг буквально разрывался. Хотя внешне я оставался бесстрастным, внутренний голос кричал: «Думаю? Ты думаешь, что они вернутся назад?!»
И это их командир, тот, кто отдает им приказы, человек, который отвечает за их подготовку и дисциплину! Пока я приходил в себя от такого ответа, последние слова «большинство из них» звучали у меня в ушах.
«Конечно, если один из них решит закончить выжидание и направится к цели, я думаю, остальные последуют за ним, – добавил майор, запнулся и затем продолжил: – А они могут сделать это. Если один возьмет курс на цель, они могут все последовать его примеру. Хотя я и приказываю им не делать этого».
Я старался не выдавать своих эмоций. У меня в запасе было еще несколько вопросов. Может ли произойти частичный ядерный взрыв бомбы Mark 28 под фюзеляжем самолетов в случае аварии на взлетно-посадочной полосе? Майор кивнул. Я обрисовал ситуацию. Что если первые пять взлетевших пилотов увидят позади грибообразное облако над базой в результате взрыва шестого самолета на взлетно-посадочной полосе? Что они подумают, как поведут себя, когда их тряхнет взрывной волной?
Похоже, такой вопрос майор слышал впервые, и он заинтересовал его. Первый ответ был уклончивым. «Ну, здесь все-таки не Окинава, где взрыв означал бы гибель семей пилотов». Он хотел сказать, как оказалось, что вероятность неподчинения инструкциям зависит от того, кто именно погибнет в результате взрыва, в такой же мере, как и от того, в чем пилоты увидят причину взрыва – в аварии или в нападении на базу. «На Окинаве», где у некоторых пилотов на базе находятся семьи, по его словам, «они наверняка ослушались бы приказа». В конце концов, трудно точно определить, авария это или что-то другое, а потом, после такого инцидента у пилотов просто исчезнет смысл жизни. В Кунсане если пилоты в воздухе поймут, что лишились (всего лишь) майора и базы, у них вряд ли будет полная уверенность во вражеском ударе, и они могут отправиться на запасную базу в отсутствии приказа атаковать цели.
