Как бы то ни было, если честно, то ответа нет. Я действительно понятия не имею. Если бы я не отвлекся, то сказал бы что-нибудь вроде: «Отличный вопрос, черт возьми!»
Может быть, это потому, что у меня никогда не было личного общения с глазами Лорри, когда она спала.
Ричард, дорогой,
по-моему колледж очень сильно изменил Лорри. Пока она жила дома, то все время пребывала в тени сестер. У них были сильные характеры. Такой же, полагаю, был и у Лорри. Но к тому времени, когда она подросла, они уже поднабрались опыта. Получилось, что она не могла с ними тягаться.
Но в то же время она была наделена силой, которая отличала ее.
Было такое ощущение, будто в ту минуту, когда она покинула дом и стала жить самостоятельно, она сделалась самой сильной из трех. Она словно бы копила силу. Словно она всегда была наделена силой, просто ждала, когда пустить ее в ход.
Всегда забываю, что ты не знал ее, пока ей не перевалило за двадцать.
Жаль, что не посвятила тебя в то, что ты пропустил.
Любящая тебя
Майра
P.S. Береги себя, Ричард. Я беспокоюсь за тебя.
Дорогая Майра,
а что, если Вида курит?
Почти всю вчерашнюю ночь я не спал. Задремал было на полчасика, а потом проснулся и принялся думать: нет никакого способа увериться в том, что Вида хорошо заботится о сердце. Что, если она курит или не ест ничего, кроме сильно прожаренной пищи?
Я не затем отдал сердце, чтобы с ним плохо обращались.
Но потом пролежал весь остаток ночи без сна, потому как понимал: даже если она плохо заботиться о сердце, я с этим ничего поделать не могу.
Считаете ли вы это нормальной озабоченностью? Или я и на самом деле перегибаю палку?
Клянусь, я больше сам не могу понять.
От этого страшно.
С любовью,
Ричард
P.S. Я тоже за себя беспокоюсь.
Пространство «может быть»
Вида позвонила мне из дому. Я заметил, как изменился телефонный номер вызывающего абонента на определителе. Было поздно. После часу ночи.
– Я уже дома, – сообщила она.
– Я так и понял, – отозвался я.
– Вы так и не навестили меня в больнице еще раз. Вы говорили маме, что приедете.
– Вообще-то, обещания я не давал. Сказал, что попытаюсь.
– И?
Мне хотелось спать, и прозвучавший вопрос показался трудным.
– И… что?
– Так вы попробовали?
Долгая пауза, во время которой я соображал, то ли мне возмутиться, то ли обидеться, то ли извиниться. То ли по чуть-чуть от всего.
– Есть вопрос, который я собирался задать вам, Вида.
– Ладно. Спрашивайте.
– Вы курите?
– Нет. Я не курю.
– Курили когда-нибудь?
