Разве она не понимала, какой восторг свободы охватывал меня, самостоятельно шагавшую вверх по ступеням? Как она могла лишить меня такого важного момента, когда их у меня и без того было так мало? Я тогда почувствовала, что меня чудовищно не понимают.
– Нет, не трудись, милая, – сказала мама. – Это твой праздник. Оставайся и радуйся ему.
Только дело-то в том, что празднику я не радовалась. Совсем-совсем. Дети говорили слишком громко, все хватали сладкое и хотели играть.
Я была не против поиграть, если это было что-то вроде одевания кукол или соперничества в настолки. Еще мне очень нравились карточные игры, особенно «золотая рыбка» и «старая дева». Только остальным хотелось развлечений с беготней и возней. А я не только не могла этого делать, но и ненавидела, когда мне напоминали, что все остальные могут.
Так что я просто рвалась сбежать оттуда.
Я умоляла. Я встала на колени и обхватила мамины ноги, чтобы она не могла уйти. На мне была коротенькая юбочка, и рисунок ковра слегка отпечатался на коленях. Они покраснели и оставались такими очень долго, потому что я помню, как, глядя вниз, я видела красные пятна на ногах, когда ждала, пока Эстер откроет дверь.
В тот раз я добилась того, чтобы мамуля уступила. В конце концов. Для этого понадобилось и на коленях вдоволь постоять, и повыпрашивать, но она позволила пойти именно мне.
В этот раз я словно знала, едва ли не чувствовала, что Эстер не открывает дверь кому попало. Так что я заговорила с ней через дверь.
– Миссис Шимберг? – сказала я. – Это всего лишь я. Вида. Снизу. Вы знаете. Девочка, которая вам оставила булочки.
Эстер из тех престарелых женщин, кто громко стонет, бормочет недовольно, когда приходится вставать с места, и я через дверь слышала эти причитания.
Через минуту дверь открылась, и она глянула на меня сверху вниз. Без улыбки. Не внушая мне ничего плохого вроде того, что мне тут не место, но и не улыбаясь.
И она сказала:
– Да, малышка? Чем я могу тебе помочь?
Прежде я никогда не слышала такого сильного акцента, как у нее, во всяком случае я такого не помню, и я не вполне понимала, как к этому относиться.
Я опустила взгляд на тарелочку с едой, которую держала в руках, и Эстер тоже посмотрела туда.
– Мы там внизу день рождения празднуем, и мама попросила меня отнести вам это.
– А чей это день рождения? – спросила она.
Я ответила, что мой.
– Что ж. С днем рождения тебя, юная леди. Не хочешь ли войти?
Я была очень рада и взволнована, ведь мне никогда не доводилось ни к кому приходить в гости совсем одной, и я не знала никого, кого бы не знала и моя мать, кроме детей из школы, только они все друг с другом знакомы, так что это не совсем то же самое.
