У одного из наших сотрудников есть прозвище – Сирота. Он получил его в результате своей первой сделки по взысканию. Ему попался человек, который был должен 500 000 рублей и при этом имел в собственности машину. Машину он выставил на продажу на «Авито» и пообещал: «Как только продам, сразу переведу вырученную сумму». Ждет наш сотрудник, ждет – время идет, а машина не продается. И тут его осенило: а почему бы нам самим не забрать эту машину в зачет долга с дальнейшей продажей. Посмотрели – машина старенькая, ржавенькая, дырявенькая. Но решили купить, вдруг пригодится. Сотрудник поехал за машиной в Москву, подготовил договор купли-продажи, буквально на коленке в машине с должником его подписал. И гордо сфотографировал автомобиль и опубликовал в общем корпоративном чате. А оказалось, что там сзади крупно написано «СИРОТА», на бампере. И всё, привязалось! Итогом первой сделки для взыскателя было два приобретения: старинный автомобиль – для компании, и звучное прозвище – для себя лично.
Однажды, на самой заре деятельности нашей компании, мы натолкнулись на матерого должника. Который, надо сказать ему огромное спасибо, неожиданным образом перевернул наше мировоззрение. На начальном этапе нашей деятельности мы придерживались точки зрения, что страх – это главное чувство, мотивирующее заемщика к возврату долга. И пользовались этим. Намекали, спрашивали: «Не боишься?» А этот человек взял и ответил: «Ребята, вот сразу говорю: что вы сделаете мне – ровно это же я сделаю и вам. Живем в одном городе. И даже разбираться не буду: вы это или банк или кто-то еще. Кредиторов у меня много, но я их всех знаю. Хорошо знаю. Так что имейте в виду: действия будут симметричными…» И мы задумались: а действительно ли хорошо мы понимаем, чем дышат и как живут наши должники? Пришло понимание, что подобные диалоги представляют собой негатив, который по законам жизни обязательно к тебе вернется. Пусть даже не от данного конкретного должника, а в любой другой ситуации, вообще не имеющей отношения к работе. После того разговора в нас окончательно окрепли те принципы, которых мы четко придерживаемся теперь: ставка на юридическую обоснованность своих требований и отсутствие какого бы то ни было агрессивно-угрожающего посыла.
Был у нас должник, долг которого составлял 300 тысяч рублей. Он все пытался эти деньги заработать, но никак не получалось. При этом он не отказывался от долга – помалу, но платил. И однажды заявил по телефону: «Давайте с вами будем “на ты”. Потому что мы же с вами уже так долго общаемся. Все, я нашел деньги, готов платить – давай договариваться. Только я в командировку сейчас съезжу, через две недели вернусь и сразу все выплачу». По опыту мы понимаем, что, скорее всего, у него этих денег нет, и он наврал. Задаем пару уточняющих вопросов.
