— Готова убраться отсюда? — спрашивает он, щекоча мое ухо своим дыханием.
Я киваю, не в силах говорить.
Повернувшись к нему, я так рада, что мы сегодня не пили. Притяжение, которое я чувствовала вчера теперь в сто раз сильнее. Все мои чувства обострены.
Подушечки его пальцев, скользящие по моей руке вниз, запах его одеколона. Впечатления такие мощные, что я смотрю на него, хоть и не уверена, задавал ли он мне вопрос.
Адам улыбается, будто знает, как я взволнована.
Уверена, что знает.
— Пойдем, — говорит он и тянет меня к двери так, что мне едва удается стянуть свою сумочку со стола, прежде чем пойти за ним.
Глава 14
Я снимаю сапоги и бросаю сумочку на пол, как только мы добираемся до дома, и тут же направляюсь к холодильнику за водой. Обернувшись, я вижу, как Адам стоит у окна, засунув руки в передние карманы, и смотрит на темное ночное небо. Он полностью погружен в собственные мысли. Я хмурюсь, наблюдая за ним.
Повернувшись ко мне, он трет губы друг об друга.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Я замираю.
Горлышко бутылки останавливается на уровне моей нижней губы, и я не могу отвести от него взгляд. Его плечи опущены и слегка выдвинуты вперед. Он выглядит удрученным, глядя на испачканный ковер.
— Хорошо.
— Сядь на диван.
Я улавливаю холодность в его голосе и покрываюсь мурашками, но он не замечает этого.
Адам не смотрит на меня. Он отворачивается обратно к окну и смотрит в темноту, разреженную лишь уличными фонарями, которых все равно не достаточно, чтобы что-то увидеть.
Я устраиваюсь на самом дальнем от него диване, поднимаю колени к груди и обнимаю их руками.
Каким-то образом я чувствую, что должна обезопасить себя от того, что грядет.
Он выдыхает и проводит руками по волосам. Я вижу, как Адам смотрит на мое отражение в окне, но не думаю, что он пытается за мной наблюдать. Скорее, он выглядит так, будто пытается максимально избежать прямого контакта со мной.
Произнося это, его голос обрывается, будто спотыкаясь о слова:
— Когда мне было десять, отец убил мать у меня на глазах.
У меня отвисает челюсть и рот принимает идеальную форму буквы «о». По коже пробегает холодок. Я отпускаю колени и стряхиваю руки, но не могу избавиться от дрожи, протекающей сквозь кожу.
— Что? — я начинаю задыхаться, и Адам качает головой.
Медленно он переводит взгляд на меня, пока гробовая тишина поселяется в каждом углу комнаты. Он видит страх, написанный на моем лице, точно также, как я вижу подобный ужас на его. Его голос срывается. Через всю комнату я вижу, как его глаза наполняются слезами.
